Волшебный горшочек Гийядина
Шрифт:
– Д-да? – скептически процедил сквозь зубы Агафон. – Знаю я ваших злых колдунов… Поймают какого-нибудь полоумного шептуна, который якобы порчу на соседских кур наводил, и вот вам – злой колдун готов! Оторвем ему голову, и будем герои!
– А вот и нет! – ревностно выпятил Селим покрытую стальными пластинами грудь. – Этот был самый настоящий! Даром, что молодой – говорят, едва за двадцать перевалило!
– Веков? – знакомый со сроками жизни волшебников лишь по сагам, преданиям и Адалету, уточнил Олаф.
– Лет! – взмахнув руками, словно отгоняя дух почившего несладким
– И что – прямо в двадцать, и прямо злой? – всё еще недоверчиво, не слишком убежденная страстной речью сулейманина, проговорила Серафима.
– Да еще какой!!! – Селим вытаращил для убедительности глаза и встопорщил усы. – Караул-баши позавчера на политинформации рассказывал, что этот самый колдун наводил черные чары на нашего пресветлого калифа, да продлит премудрый Сулейман его годы – и на весь дворец!
– Врет, – решительно фыркнул Агафон.
– Чистая истина!!! – грохнул себя стражник кулаком в грудь. – Самолично подтверждаю!!! Вы-то не видели и не знаете, а у нас ребята, которые повпечатлительней, ночью в караул ходить отказывались!!! Тут у нас с заходом солнца такое творилось… такое… такое!..
– Какое?.. – завороженно выдохнула Эссельте в сладком ожидании дивной и страшной истории.
И не ошиблась.
– Вещи, люди летали вверх тормашками! Вода из бассейнов и фонтанов выплескивалась! – взахлеб принялся перечислять Охотник, старательно загибая пальцы левой руки при помощи правой. – Земля под ногами дрожала! На кухне – что ни ночь, то пожар!..
Впечатленные путешественники переглянулись и поджали губы в дружном согласии. Летающие вверх тормашками люди, выплескивающаяся вода вкупе с землетрясением и пожаром попахивали черным магом вполне определенно.
– …А потом это дитя гиены и шакала еще и пришло требовать, чтобы его взяли на службу придворным волшебником, а взамен, дескать, так и быть, он перестанет на нас колдовать! Милость окажет!
– И ему отрубили за это голову, – подытожила Эссельте.
– Ага! – довольный, что его мысль наконец-то была понята, радостно закивал ветеран, умильно взирая на луноликую гурию.
– И все безобразия тут же прекратились? – спросила Сенька.
– Как отрезало! – заверил Селим и чиркнул большим пальцем себе по шее.
– А вот не надо было его казнить, – запоздало подал строгий голос Агафон, словно задумавшийся о чем-то ранее.
– Это почему еще?.. – ошарашенно заморгал сулейманин и, на всякий случай, попятился, нащупывая у стены алебарду.
– Взяли бы его на работу, оклад положили хороший, глядишь, от других бы колдунов защищать вас стал, – то ли из упрямства, то ли из профессиональной солидарности его премудрие предложил свой вариант разрешения трудового спора.
– А-а, вы про это!.. – с некоторым облегчением перевел дух Охотник. – Так на кой такыр его сиятельному величеству при дворе два чародея?
– Так у него один уже был? – удивленный таким поворотом сюжета, поднял брови волшебник.
– Ну да!
– И
Селим внезапно посуровел.
– Какая от кого тут польза – не мне решать! Вот предстанете пред ликом его сиятельного величества, у него и спросите, если уж вас это так волнует! И вообще – разговорились вы тут что-то, я смотрю! Лицо при исполнении отвлекаете! Вместо того чтобы по инстанциям перемещаться!
– Что у тебя тут, Селим, за собрание? – вслед за скрипом рассохшихся ступенек донесся снизу, из лестничного проема, слегка подозрительный и более чем слегка недовольный хриплый голос.
– Воздушные путешественники по важному делу к его сиятельному величеству калифу Ахмету Гийядину Амн-аль-Хассу, господин сотник! – рьяно отрапортовал стражник, вытягиваясь во фрунт.
– Воздушные?.. – из квадратного проема люка показалась сначала кольчужная чалма начальника Селима, потом грозно насупленные брови, почти закрывающие мечущие громы и молнии глаза, затем – крючковатый мясистый нос над искривившимися в высочайшей степени неодобрения толстыми губами. – А почему ты до сих пор ко мне их не направил? А, подлец? Сказки им тут рассказываешь? Сплетни распускаешь? Слухи мусолишь?
– Никак нет, господин сотник! Описывал им место вашего нахождения, господин сотник! Только что подлетели, господин сотник! – во все пересохшее от страха горло отрапортовал Охотник и испуганно замер, как кролик перед удавом.
– Зна-аю я тебя, Охотник… – ничуть не умиротворенный, протянул начальник караула, ухватился за перила и тяжелым рывком полностью извлек себя на смотровую площадку. – Соврешь – недорого возьмешь. Всё тебе неймется, блоха ты верблюжья. Стихоплётец… Все вы такие… трепачи безмозглые… Распустились… языки распустили… бездельники… дармоеды…
– Кстати, о бездельниках. Мы как раз собирались отправиться на твои поиски, – конунг поспешно вклинился в обвинительную речь командира, дипломатично выгораживая попавшего в немилость разговорчивого, но невезучего охранника дворцового порядка.
– Он так замечательно объяснил, где вас можно найти, что и ночью безлунной, наверное, отыскали бы, – елейно хлопая глазками и усердно кивая, поддержала его Серафима.
– И ни слова лишнего – речь чеканная, как шаг на параде! Левой-правой! Равняйсь-смирно! Руби-коли! – старательно вплел и Кириан свой убежденный голос в хор спасателей.
– Он – настоящий воин! – хвалебным мажорным аккордом завершила речь защиты Эссельте.
– Угу… настоящий… – перекосило брюзгливо сотника, всем своим видом дающего понять, кто у них тут настоящий воин, а кто – верблюжья колючка прошлогодняя.
Но, оглянув сладким глазом северную принцессу, кокетливо обмахивающуюся пучком пальмовых листьев, Хабибулла лишь продемонстрировал исподтишка волосатый кулак Селиму, застывшему подобно деревянному истукану, и дискуссию на этом закрыл.
– А вообще-то, – заносчиво скрестил руки на груди и проговорил чародей, – мы прибыли сюда с другого конца Белого Света для того, чтобы встретиться с калифом Ахметом Гийядином по очень срочному и важному делу!