Волшебный хлеб. Сборник рассказов
Шрифт:
– Я и не выдумываю, но факты упрямая вещь! Женя просто на глазах тает, ходит ужасно подавленный, стонет ночами, или встает и идет в зал, ложится там на диван под картину, и через полчаса мы имеем сердечный приступ. Уже дважды неотложку вызывала.
Позавчера привела я к нам со школы внука, веселенького, здоровенького. Уложила спать на злосчастном диване. Ночью – температура сорок, рвота, все болит! Забрала его к себе в кровать, напоила молоком с медом. Через двадцать минут – температура нормальная, ничего не болит, чувствует себя прекрасно!
– Послушай, –
– Так в том то и дело, что Женя не разрешает мне ее трогать. Он, видите ли, обещал Боссу повесить ее на самое видное место, на самое лучшее в доме.
– Объясни ему, что самое лучшее место для этого произведения – помойка, и отнеси ее туда.
– Ты знаешь, – сказала Галя, – я до нее дотрагиваться боюсь. Я тут со зла взяла и ткнула ее ножом, а теперь у меня рука сохнет.
– Как сохнет? – ужаснулась я.
– Как плеть! – ответила она.
– Что же делать? – заволновалась я.
– Не знаю! – заплакала Галя. – Поверь мне, эта картина погубит всю нашу семью. Я хотела ее завесить, так Женя орал на меня, что я просто спятила и несу полный бред. Машунь, поговори с Ириной. Она Люськина подруга, может, что знает.
– Мне что, ей рассказать про весь этот кошмар? Не вижу ничего в этом разумного!
– Нет. Рассказывать не надо, но расспроси ее осторожненько, может она что-либо знает про эту картину.
Я пообещала, но, обеспокоенная происходящим, попросила Галю никого к картине не допускать и не ложиться под нее.
– Да я стараюсь! – устало ответила она.
Утром, я как бы мимоходом заглянула в ассистентскую и спросила, не идет ли кто в буфет со мной чайку попить. Ирина тут же присоединилась ко мне. Мы набрали только что испеченных пирожков, взяли большой чайник чая и уселись за стол. Разговор долго вертелся вокруг погоды и наших болячек. Мне это уже начало надоедать, и я сообщила, что на выходных ходили всей семьей в Третьяковку, получили огромное удовольствие.
– Кстати, Ирина, – сказала я. – Не помню, что за картину подарил Босс нашему шефу. Ты не знаешь, кто автор и как она называется?
– Картина эта без автора и названия, – засмеялась Ира.
– Как так может быть? – удивилась я.
– Д а очень просто! Люська как-то уговорила меня поехать с ней к гадалке. Ну, я и поехала. Мне всегда все интересно. А у Люськи тогда, помнишь, неприятности сыпались мешками. Взятку ей шили, в психушку она ложилась, ну и все такое.
– Что-то припоминаю, – соврала я, хотя подобные дрязги обычно проходят мимо моих ушей.
– Ну вот, – продолжила моя собеседница. Приехали мы к этой ведьме. Я, естественно, к ней не пошла, а осталась ждать Люську. Мне было интересно, что эта ведьма Люське напророчит. Ждать пришлось очень долго. Наконец, Люська появилась, вся такая вдохновленная и с этой картиной в руках. Я тогда просто обалдела. «Ты что хочешь тащить этот хлам через весь город?» – спросила я ее на лестнице.
«Это талисман
– Ничего не понимаю, – удивилась я. – Зачем же свой талисман счастья, тем более такой действенный, отдавать кому-то?
– Я и сама теряюсь в догадках, – поддакнула мне Ирина. – Но может быть этот талисман через какое-то время нужно передать под любым предлогом своему врагу, – предположила она.
– Врагу? Но при чем здесь наш Жека?
– Так он и есть Люськин заклятый враг! Знала бы ты, как она тогда его проклинала!
– О чем это ты говоришь? – Моему удивлению не было конца.
– Ой! Я забыла, что ты не в теме! Случилось это все еще до твоего прихода в наше ведомство. Сейчас я тебе поведаю эту душераздирающую историю. Но ни кому ни слова! – она приложила палец к губам.
– Само собой! – заверила я.
– Началось все с того, что Женька был назначен научным руководителем Люськи. Она тогда пыталась писать кандидатскую диссертацию. Сама она ее написать, естественно, не могла, и ей нужен был помощник, который бы сделал это за нее. Такое счастье выпало нашему уважаемому Жеке. Люська затянула его к себе домой, чтобы поближе, так сказать, познакомиться, ну и все обставила надлежащим образом. Он увлекся ей до того, что снял квартиру на Полянке, и они там писали диссертацию вместе!
Ирина засмеялась.
– Однако счастье было очень недолгим. Женькина жена откуда-то узнала, проследила за своим благоверным и застукала их прямо на месте преступления. Пожаловалась в Обком. Был дикий скандал. Женьку вернули в семью и понизили в должности. Люська в Обкоме клялась, что он ее чуть ли не насильно принудил к сожительству, что постоянно совершал над ней насильственные действия. В результате, Женька устроил ей полный провал с диссертацией. Сама же она, как ты понимаешь, ничего написать не может. Женьке через полгода все простили, опять назначили на старую должность, а она осталась не только с носом, но чуть не угодила за решетку, если бы ни эта колдунья. Причем на взятке ее поймали, я думаю, по Женькиной наводке. Если бы не Босс, женившийся на ней так неожиданно, сидела бы Люська, как миленькая.
Я была просто шокирована всем услышанным.
– Все-таки я не понимаю, с какой целью Люська могла подарить свой талисман Жеке?
– Я думаю, – сказала Ира, – что при получении картины колдунья оговорила ей срок, в течение которого талисман может действовать, а затем от него следовало избавиться, вернее, передать в руки своего врага. Но это лишь мои предположения, – добавила Ирина.
Я задумалась. То, что мне поведала бывшая Люськина подруга, объясняло всю историю с картиной, но не давало ответа, как спасти семью Евгения Петровича от несчастий.