Волшебный квартет

Саймак Клиффорд Дональд

— Меня зовут Чарлз, я из замка Харкортов на той стороне реки. Мы разыскиваем моего дядю, который пропал без вести. У нас есть основания думать, что он на Брошенных Землях. Может быть, ты что-нибудь о нем слышал?

Коробейник покачал головой:

— Ничего не слышал. Ни намека. Ни один разумный человек не станет здесь бродить.

— Мой дядя — человек неразумный,— заметил Харкорт.— Он всегда был такой.

— Ну ладно, пока оставим это,— сказал коробейник.— Вы ночуете здесь. Можете

остаться и дольше, если хотите. Я сейчас разведу огонь...

— Нет,— сказал Шишковатый.— Огонь разведу я, а вот этот толстый лентяй, что сидит на кровати, пойдет собирать дрова, чтобы возместить те, которые мы сожжем. А если твоя поленница немного увеличится, это будет всего лишь ничтожной платой за гостеприимство.

— Там, где начинается эта тропа, я заметила небольшой омут,— сказала Иоланда,— и в нем плавали форели. Пойду постараюсь наловить рыбы на ужин.

Коробейник улыбнулся:

— Никогда не видел таких любезных и готовых к услугам гостей. Любой хозяин был бы рад принимать вас. Твои слуги прекрасно вышколены,— сказал он, обращаясь к Харкорту.

— Это не слуги,— ответил Харкорт.— Это мои друзья. Тот, кого назвали лентяем и кто пошел за дровами,— аббат, и хотя он наверняка станет без конца ворчать, все, что надо, будет сделано.

— Тебе повезло,— сказал коробейник,— что у тебя такие друзья.

— Мне тоже так кажется,— ответил Харкорт.

Этот человек ему не понравился, и он не испытывал к нему никакого доверия: слишком хитрый у него взгляд и слишком льстивый язык. При нем лучше не говорить лишнего — Харкорт не мог бы объяснить, почему у него появилось такое ощущение, но как он себя ни уговаривал, оно не исчезало.

Коробейник сбросил на кровать мешок, который нес на плече, залез в него, достал горсть каких-то безделушек и высыпал на одеяло.

— Товар у меня недорогой,— сказал он,— и торгую я больше по мелочам. Много не запрашиваю, много не получаю, но в общем кое-как свожу концы с концами.

На одеяле лежали старинная бронзовая монета, обрывок шейной цепочки, полированный агат, позеленевшее от времени кольцо с красным камнем, бронзовый наконечник копья, тоже позеленевший, и еще много всякой всячины.

— Все считают, что я круглый идиот,— сказал он,— но человек безобидный и правдивый, может быть, только потому, что слишком глуп, чтобы врать. Меня не боятся, а кое-кто мне далее доверяет. И я могу путешествовать без опаски. Мне всякий рад, потому что я приношу с собой свежие новости и иногда даже сплетни, а когда запас новостей у меня иссякает, я тут же по дороге сочиняю их столько, чтобы покупатели остались довольны.

— А кто такие те, с кем ты торгуешь? — спросил Харкорт.

— Как кто? Просто покупатели. А, понимаю, о чем ты. Что ж, скажу тебе правду. Я торгую и

с людьми, и с Нечистью тоже, мне все равно. И от тех и от других барыш одинаковый.

— В таком случае,— сказал Харкорт,— ты, вероятно, сможешь оказать нам помощь. Если пожелаешь, конечно.

— Разумеется, пожелаю. Я помогаю всякому, кто меня попросит.

Шишковатый уже развел большой огонь в очаге на площадке перед пещерой, а аббат принес охапку дров и пошел за второй.

— Сначала мы поедим,— сказал коробейник,— а потом можем посидеть у огня и поболтать. Тогда вы и расспросите меня о чем хотите.

Прекрасно, подумал Харкорт. Только чему из того, что он говорит, можно верить?

— Мы будем тебе благодарны,— торжественно сказал он,— за любую информацию, какую ты сможешь нам сообщить.

Снизу пришла Иоланда со связкой рыбы и, усевшись у огня рядом с Шишковатым, принялась ее чистить. Коробейник принес сковороду с длинной ручкой и банку жира, а аббат принес еще одну охапку дров, свалил ее рядом с поленницей и тяжело уселся у огня. Посмотрев на форель, он облизнулся.

— Хорошая рыба, жирная,— сказал он.— И свежая, прямо из ручья.

— Здесь отличная рыба,— сказал ему коробейник.— Когда у меня есть время для рыбной ловли, я всегда ее ем,— Он внимательно посмотрел на аббата.— Судя по твоей сутане,— сказал он,— похоже, что вы шли по болоту.

— Мы перешли это чертово болото вброд,— недовольно сказал аббат.— Целого дня не хватило на то, чтобы его перейти.

— Но вы могли бы его обойти,— сказал коробейник таким тоном, что было ясно: всякий нормальный человек только так бы и поступил.

Аббат хотел было ответить, но Харкорт опередил его.

— Возникли кое-какие обстоятельства,— сказал он,— из-за которых нам показалось разумнее перейти его вброд.

— Ну да,— отозвался коробейник,— могу себе представить. Иногда действительно возникают обстоятельства, как ты это называешь. Особенно в этих местах.

Рыба уже жарилась, все сидели вокруг и смотрели.

— У нас есть сыр и хлеб,— сказала Иоланда,— и немного сала. Может быть, добавить кусочек сала к рыбе для вкуса?

— Если вам не жалко,— ответил коробейник.— Мне иногда удается выторговать сала, но я уже, наверное, целый месяц его не пробовал. Нет ничего вкуснее кусочка сала.

Иоланда отрезала несколько ломтиков и положила их на сковородку рядом с рыбой.

Сидя у огня, они поужинали. Когда с едой было покончено, коробейник сказал:

— Вы говорили, что вам нужна Какая-то информация. Что вы хотели бы знать? Наверное, вас интересует, что лежит впереди?

— Верно,— сказал Харкорт,— Мы направляемся на запад. Мы слышали, что где-то в том направлении есть древний храм.