Волшебный лагерь
Шрифт:
– Магия, – с тоской сказала Катя.
– Какая магия?!
– А там же написано «магический запрет». Наверное, существует плесневелое заклинание.
– Тогда уж плесневящее.
– Ну да, я и говорю. Вынесешь – заплесневеет.
Настю передёрнуло, когда она представила, что будет, если вынести суп в баночке и котлету в коробочке. Они с Катей обречённо выкинули хлеб в мусорное ведро в ванной.
Тут в дверь постучали, и зашёл Артур Хоттабович с коробкой в руке. Он достал оттуда и протянул Насте с Катей по две печенинки со словами:
–
Надо брать, пока дают, но что это было, Настя не поняла. Слова звучали как волшебные: «пята-е-пята-ни-е».
– Это всегда в лагерях бывает, – объяснила Катя, когда за тренером закрылась дверь. – Перед сном что-нибудь дают. Чтобы вкусно было спать.
– А после сна не дают? – с надеждой спросила Настя. – Шестое, седьмое, десятое питание. Тридцать пятое. Нам бы тут пригодилось.
Катя покачала головой.
Печенинки закончились слишком быстро. Дожёвывая вторую, Настя задумалась вслух:
– А почему печенье не заплесневело, если снаружи столовой магический запрет работает?
– Может, Артур его бегом вынес, и оно не успело.
– Я бы всё-таки проверила насчёт вкусной и невкусной еды, – сказала Настя. – Вдруг вкусную еду прячут под лестницей. Ты видела, там ступеньки вниз идут ниже первого этажа?
– Не, Артур с Соловьёвной туда магборды сложили, – возразила Катя. – Когда мы сегодня выходили из спортзала, я посмотрела.
Дверь снова открылась, и зашла Электричка. В отличие от Артура Хоттабовича, она не стучалась.
– Отбой! – прокричала она. – После отбоя ходить по лагерю запрещено! Зубы почистить не забудьте.
И ушла.
Почистив зубы, Настя легла под одеяло, но не уснула. Может, потому что сегодня перед сном мама не поцеловала её. А ещё, как ни крути – и как ни крутись в кровати – волшебный лагерь не во всём был замечательным местом. Фломастеры – хорошо, зеркало – тоже, но вся эта магия с едой была антидетской. Срочно требовалось что-то с этим сделать, иначе Настя, чего доброго, начнёт завидовать младшему брату!
– Давай детективное агентство откроем, – прошептала Настя.
– Когда? – спросила Катя шёпотом. Она тоже не спала.
– Прямо сегодня ночью.
– А зачем?
– Будем расследовать, куда делась вкусная еда.
Свет был выключен, и Катиного лица было не видно. Тишина со стороны её кровати молчаливо возражала. Наконец Катя сказала негромко:
– В лагерях бывает невкусная еда.
– И никому до сих пор не пришло в голову открыть детективное агентство? – удивилась Настя. Она уже не понижала голос.
– Вряд ли ты раскроешь это дело.
– А та девочка, которая всё съела? Тут точно какая-то тайна.
Кровать вдруг еле заметно затряслась. Настя села и спустила ноги на пол – он тоже вибрировал.
– Это всегда так в лагерях, что палаты дрожат по ночам? – шёпотом спросила Настя.
– Нет, – прошептала в ответ Катя. – Электричка, может. В смысле не наша, а настоящая.
Железная дорога и правда проходила близко.
– Наша Электричка тоже может, – вздохнула Настя. – Она может весь лагерь
Дрожание прекратилось. Настя улеглась и закрыла глаза. Скоро с Катиной кровати стали доноситься вдохи и выдохи, как бывает, когда человек спит. Настя зажмурилась покрепче, чтобы тоже уснуть. И тут она слышала нечто ужасное. Тоскливые ноющие звуки – тихо, но так отчётливо, словно кто-то плакал прямо в их комнате.
– Кать? – шёпотом позвала Настя.
Но Катя по-прежнему ровно дышала. Настя-то волновалась, что сейчас придётся искать слова утешения. Но всё оказалось более жутко: эти звуки издавала не Катя. Что ещё за магия – тихий плач? Настя не выдержала, слезла со своей кровати, пересела на Катину, нашарила в темноте Катино плечо и слегка потрясла:
– Кать, у нас кто-то плачет в стене.
– А, – сонно сказала Катя. – В лагерях иногда плачут.
– Почему?! – спросила Настя, хотя после всех событий вечера уже начала догадываться.
– Потому. Спи.
– Но почему слышно у нас в комнате?
– Магия… – пробормотала Катя.
Настя перелезла через свою кровать и приоткрыла балконную дверь – там никого не было. Плач продолжался – такой же негромкий и отчаянный. Чтобы не поддаваться его тоске, Настя легла и стала придумывать выход из этой безысходности. Дело о ночном плаче тоже можно было бы расследовать. Сразу после дела о невкусной еде. Вот только помощник сыщика оказался соней. Уже два нераскрытых дела имелось на очереди, а помощник беззаботно дрых. А сам сыщик ворочался и заснул только тогда, когда таинственный плачущий голос выдохся и замолчал.
Тренировка по полётам
Вдруг началось утро. Дверь со стуком распахнулась, и раздался похожий на свист крик:
– Подъём!
Дверь захлопнулась, но в неё тут же постучали, и голос Артура Хоттабовича сказал из-за двери:
– Через пятнадцать минут строимся перед корпусом на зарядку.
Через пять минут после стука двери и стука в дверь последовал третий стук. Не такой, как два предыдущих – неуверенный. После него никто не вошёл, и Насте пришлось самой открыть незапертую дверь. В коридоре стояли Таша с Дашей. Они увидели Настю с торчащей изо рта зубной щёткой и захихикали. Настя сердито замычала – сказать она ничего не могла. Таша с Дашей мычание поняли и смеяться перестали. Более смелая Таша спросила:
– Вы умеете заплетать косички? – и показала резинки для волос в кулаке.
Тут только Настя заметила, что они обе выглядят не как обычно. Раньше она заплетала косы только куклам, но всегда хотела попробовать на девочках. Они с Катей поделили Ташу с Дашей между собой и усадили их на кровати. После кукольных волос косички оказались не очень трудным делом.
– Вот бы иметь сестру, – сказала Настя, накладывая прядь на прядь. – Жалко, что у меня брат. Там нечего заплетать.
Дело было, конечно, не только в коротких волосах. А в том, что Костя вообще всё время мешал. Он забирал себе всё внимание и все конфеты. Без него было бы лучше.
Конец ознакомительного фрагмента.