Волшебный локон Ампары (Часть 1)
Шрифт:
Кир-Кор не поверил ушам.
– Вината - расорг?
– переспросил он.
– Не может быть!..
– Почему это вас взволновало?
Он не ответил.
Пока от Театрального разбегались светлые кольца, Марсана поделилась секретом местного полишинеля:
– Голубоглазая, беловолосая девица скандинавского происхождения Биргитта Эдельстам. Обладая сильным, "атакующим" голосом, она... Понимаете ли... ей просто необходим был облик смуглой испанки. Бывает, расоргами становятся из любви к искусству.
Он молча смотрел, как над верхушкой острова развертывается голубое крыло. Грани архитектурной диадемы вспыхивали лучами холодного света.
–
– Это было смешно, ее никто не принимал всерьез. А теперь Вината Эспартеро вполне могла бы соперничать с легендарной Кармен. Властная, порывистая, резкая... Изменился даже характер.
– Эспартеро очень талантлива, - вставил Матис.
– Эспартеро безумно талантлива, - уточнила Марсана.
"Это я, увы, уже испытал на себе", - подумал Кир-Кор.
Луна окатила остров ливнем фиолетовых лучей. Розовое крыло декоративной светопластической скульптуры с внезапностью взрыва развернулось во весь небосвод. Посветлело над морем, ясно обозначилась граница между воздухом и водой. Свечение длилось недолго, и, пока оно длилось, он чувствовал на своем лице взгляд Марсаны. Зарево угасло. Под куполом ночного неба возникло пурпурное сияние, вода отразила густой и протяжный, сразу проникший в грудь колокольный удар.
Производителем красочных фантасмагорий такого масштаба была, конечно, Луна. Кир-Кор с прищуром взглянул на многоцветный букет колких точек, пылающих в Заливе Радуг. Батарея дальнобойных динаклазеров работала в "мягком", конечно, режиме, но плавать под ее прицелом - удовольствие сомнительное. Это как прогулка в тени деревьев, под одним из которых дремлет лев. Кстати, по новастринскому календарю после дня стерха наступает ночь тигра. На Финшелах ночь тигра обещала быть ночью разочарований...
Театральный - словно дымчато-сизая с красными сколами глыба стекла. Синей зарницей полыхнула его роскошная диадема - и над сценическим центром главного фестивального действа возник на большой высоте зеркальный мираж: атмосферное зеркало отразило внутренность многолюдного амфитеатра. Отлакированное пурпуром море стало наполняться химерами светопластики. В бушующей пене декоративно-зеленых волн с трубным ревом мчалась на рыбохвостых конях яркая, сумасшедше-крикливая кавалькада Нептуна. Кир-Кор опять посмотрел на зеркало миража. Знатоки правы, амфитеатр забит людьми до отказа.
– Пора, - непонятно кому сказала Марсана.
Третий удар невидимого колокола - ив красном пространстве подлунного мира устрашающе вспухло облако черных и пепельно-серых дымов. Как вулканический выброс. В дымных локонах тонули светляки Приземелья орбитальные станции, терминалы, зеркала орбитальных платформ, - и Кир-Кор уж было решил, что устроители спецэффектов в чем-то здорово промахнулись. Облако громоздко поворачивалось под аккомпанемент какого-то невнятного дребезжания с очень слабой претензией на музыкальность (источником звука была, несомненно, вода). И чем дальше, тем больше оно, это странное облако, походило на колоссальный парик из темных волос... Кир-Кор осознал вдруг, что видит перед собой сотворенное в атмосферном объеме изображение головы... Профиль Винаты. Черные дуги бровей, идеально прямой нос расорга, приоткрытые пухлые губы. В завершающей стадии поворота - знакомый взгляд по-колдовски сумеречно-глубоких карих глаз. Тех самых, которые, говорят, отливали когда-то голубизной.
Как пену, смахнул с водного зеркала невнятное дребезжание мощный поток органоподобных созвучий, и на поверхности
– Теперь пора, - сказал Матис и с помощью спикарда направил судно вперед.
Казалось, катамаран приближался к айсбергу. Суденышко шло на белую стену, казалось, как на таран...
Вместо удара таранного был удар по глазам плеснувшей в лицо белизны. И опять - фонтанное поле, но уже с иным рисунком танцующих струй. И женщина в красном. За ее спиной - спокойный свет декоративно увеличенного Сатурна с контрастно-угольной тенью Кольца. Кир-Кор, неподвижно стоя со скрещенными на груди руками, смотрел на Винату. Вернее - на смуглую ипостась Биргитты Эдельстам... В красном Биргитта очень напоминала Винату фестиваля в Созопеле. Ту, с которой он два года назад целовался на теплом песке у опрокинутой кверху дном лодки. Ночь любви случилась безлунная, звездная, фонтанирующий весельем Созопол светил огнями через залив, пахло морем, фиалками, спелой вишней и дымом догорающего на холме костра, и этот смешанный аромат долго потом снился ему в Россоше на Новастре. Снился даже чаще, чем сама Вината. Наверное, это к лучшему. Слишком часто видеть Винату во сне - верный шанс сойти в конце концов с ума от желания и тоски. Может быть, ему было бы легче, если б он знал, что внешность Винаты мираж, сценический образ...
Музыка набирала немыслимую для открытого пространства глубину и мощь. Незнакомая ритмика резких, но красивых созвучий. Фигура Винаты умножилась: семь разновеликих фигур в одеждах цветов спектрального ряда. Самая крупная, та, которая в фиолетовом, тонула в объединенном сатурново-лунном сиянии. Которая в голубом, купалась в лучах "диадемы" протускневшего острова. Которая в красном, напрямую, будто огонь по струне, скользнула к катамарану, дьявольски правдоподобно возникнув у самого борта перед канатами релинга, и неулыбчиво, мельком взглянула на палубу с высоты своего четырехметрового роста. Кир-Кор, холодея, почувствовал, что это ему неприятно.
Тряхнув головой, многофигурная Вината вскинула подбородок, запела. Ее голос ошеломлял реализмом присутствия. Больше, впрочем, ошеломляла фигура певицы у борта. Мучительно было видеть ее напряженное горло.
За спинами новых своих друзей Кир-Кор сел на упругий канат релинга. и, не глядя на Винату-Биргитту и не вникая в смысл слов ее песни (текст был глуп и не стоил созданной для него мелодии), печально задумался о печальном, не понимая, откуда печаль. Переливался красками просторный мировой аквариум, в котором плавали рыбы-образы, рыбы-сны, рыбы-фантомы, на которые Кир-Кор тоже почти не глядел, - и над всем этим реял, все это заполнял, насыщал невыразимо прекрасный голос. И не нужна была особая проницательность, чтоб догадаться: хозяйка этого голоса счастлива. По крайней мере - сегодня. "А завтра я ее не увижу", - думал Кир-Кор. Он твердо знал, что завтра он ее не увидит. Об этом кое-кто позаботится. Еще до того, как она проснется, утомленная суетой фестивального вечера. К тому ж, если женщина счастлива, вряд ли прийдется ей кстати незапланированная внезапность. В образе позапрошлогоднего любовника - тем более.