Волшебный локон Ампары
Шрифт:
Хозяин вежливого голоса настолько порывисто вступил в поле зрения объективов видеосвязи, что на какое-то время его скуластое, красноватое от загара лицо полностью заслонило можжевелово-скальный пейзаж — Кир-Кор узнал претора консистории Льва Степановича Шерипанова.
— Кто это? — не сразу понял Леонид.
— Благодарный твой ученик.
— Ах, Левушка! — Эварх смягчился, но от разговора, видимо, решил уйти: — Извини, дорогой, у нас тут несколько неприятных внезапностей…
— Прости и меня, учитель, но все мы здесь просим тебя уделить Луне хотя бы минуту! — Претор оказался напористым абонентом. — Камчатка просто обязана помочь нам разобраться
Эварх открыл и беззвучно захлопнул узкогубый рот, снова открыл. Наконец овладел мимикой, произнес:
— Та-ак… и Луна уже знает?! Не успеваешь чихнуть на Камчатке, а с Луны тебе уже — «будьте здоровы»!
— Ничего себе чих! — Шерипанов качнул головой. — Умом тронуться можно!..
Чуя, должно быть, неладное, Леонид Полуянов прицельно осведомился:
— А собственно, что известно вам про гроссмейстера? С чего бы это у вас такая… э-э… навязчивая активность?
На скуластом лице Льва Степановича отобразилось нечто вроде возмущенного изумления. Он отпрянул от видеообъективов, и теперь можно было разглядеть его одежду — нарядный серебристый гумераль с круглым «византийским» воротником. Голову покрывала темно-синяя, очень скромная, как и положено претору, круглая шапочка. Шерипанов шапочку зачем-то снял и тут же снова надел.
— Прошу прощения, учитель! Но, когда верховный пейсмейкер, будто бы занятый в диспутах на Камчатке, вдруг объявляется на Луне и начинает выделывать здесь нечто совершенно особенное, мы вправе ожидать от Коллегиального Собора каких-нибудь объяснений. И для вас, полагаю, было бы важно соблюсти известные приличия.
Михаил выгнул бровь со значением. Кир-Кор ощутил неприятную тяжесть в ногах.
— Лев Степанович, не забывайся, — мрачно предупредил далекого абонента Леонид Полуянов. — Бред ведь несешь!.. Ты болен?
Вместо ответа Лев Степанович жестом подал кому-то условный знак — и между изображениями абонентов вклинился голубой овал с бегущей по кромке огненной надписью агентства «Селенарх»:
ЛУНА, МОРЕ ДОЖДЕЙ, ЗАЛИВ РАДУГ, СТАНЦИЯ «СИНУС ИРИДИУМ», ИНТЕРЬЕР 3–8.
Надпись исчезла, и внутри овала возникло изображение типового медицинского изолятора: на медицинском столе — если верить собственным глазам, «Селенарху» и претензиям Шерипанова — лежал гроссмейстер ордена пейсмейкеров Джугаш-Улья Каганберья. Возле стола хлопотали, готовя к работе диагностическую аппаратуру, двое в светло-зеленых костюмах — шатен и жгучий брюнет.
Не прав был претор в одном: ничего особенного верховный пейсмейкер не выделывал. Дергал слегка головой, плямкал губами и неуверенно водил руками — будто все время пытался сбросить с себя светло-зеленое покрывало. Один раз это ему удалось, и Кир-Кор увидел на голой груди татуировку: две обвившие друг друга змеи. Оба глаза на асимметричном лице гроссмейстера были открыты, но смотрели странно, ни на ком не задерживаясь. Смотрели бессмысленно…
Претор — медикам:
— Парни, представьтесь, пожалуйста, абоненту метрополии, будьте любезны.
Шатен, не прекращая работы:
— Врач-терапевт и травматолог станции «Синус Иридиум» Олег Лазерчук.
Брюнет, огладив иссиня-черную, как вороново крыло, бородку:
— Андрей Коробейников. Психоаналитик.
Было очень заметно, как ошарашенный фактами Леонид Полуянов с трудом приходит в себя, изо всех сил стараясь при этом сохранить лицо и достоинство.
— Немедленно пригласите сюда фундатора, — вполголоса,
Претор — брюнету:
— Андрей, где его обнаружили?
Брюнет, размышляя над чем-то у приборной панели, отделался пожатием плеч.
— Есаула спросите, — сказал шатен, предупреждая новый вопрос. — Гроссмейстера укладывал на стол медизолятора Айравата — и теперь, как я понимаю, только ему принадлежит честь дать метрополии первое интервью.
В поле зрения видеобъектива медизолятора вошел коренастый русоволосый крепыш в коричневой форме офицера эсбеэсэс с золотыми нашивками. Золотистый пояс, золотистый ремень портупеи, золотистый миттхайзер под правой рукой — на бедре стволом вниз.
— Есаул охранного подразделения Службы безопасности Айравата Кудрявцев, — представился офицер. — Интересующее вас чепе произошло в динаклазерном зале. В тот момент я готовился заступить на сменное дежурство, временный пост которого был оборудован в зале после диверсионного залпа по метрополии.
Претор — офицеру:
— Ты был единственным свидетелем… гм… того, как гроссмейстер появился в зале?
— Нет, — сказал есаул. — Я принимал дежурство у сменного офицера. Сдать пост готовился поручик Аполлоний Бушаков — он и заметил мерцающую под потолком зеленоватую дугу… нечто вроде светло-изумрудного протуберанца. Воздух в зале покачнула волна… бледно-радужная такая… перламутрово-прозрачная… и на пол упал, спиной вниз, абсолютно голый человек. Словно бы выпал из-под этой волны… Падая, он резко вскрикнул. На его плечах и вокруг шеи неистово извивалась ярко окрашенная, как черно-желто-красное ожерелье, змея. Таких змей я раньше никогда не видел… Самостоятельно подняться голый человек не смог, и мы с Бушаковым, опомнившись, поспешили на помощь. Змея вела себя агрессивно, дважды укусила голого в грудь — здесь и здесь, в области сердца. Поручик крикнул: «Берегись, это коралловый аспид — укус смертелен!» Мне пришлось отстрелить змее голову.
— Убил любимицу верховного пейсмейкера Цэкалту! — ужаснулся претор.
— Иного выхода не было, — сказал есаул. — Верховный пейсмейкер нуждался в срочной медицинской помощи.
Леонид Полуянов — врачам:
— В каком состоянии Каганберья?
— В крайне тяжелом, — ответил шатен. — Разве не видно?
— Суть вопроса — есть ли непосредственная угроза жизни?
— Нет, до естественной смерти ему еще далеко — лет пятьдесят. Хотя, с другой стороны, это, наверное, дела особенно и не меняет.
— Позвольте себе выразиться отчетливее, — не сумел скрыть досаду эварх.
— Извините нас, — вмешался брюнет, — но для конкретного разговора нет проверенных данных. На первый взгляд у нашего пациента — какой-то очень странный случай амнезии. Вероятна глубокая потеря памяти. Насколько это действительно глубоко, мы узнаем через семь-восемь минут, когда получим достаточно полную диагностическую карту.
— Извините и нас, — прозвучал голос фундатора. — Всем вам спасибо.
Произошла смена абонентного лидера. Кир-Кор бросил взгляд вправо. Лицо Ледогорова его поразило. Оно было серьезным, но спокойным и совершенно обыденным — ни испуга в нем, ни хмурого изумления, ни даже настороженности. Это было лицо человека, для которого непонятное происшествие с гроссмейстером не слишком далеко выходило за рамки обычного порядка вещей.