Волшебный шкаф

Ива Кристина

— Вы чего здесь орете? — сказал он сонным и явно недовольным голосом, потирая слипшиеся глаза. Да, видимо, Аделька его разбудила. — Это кто?

— Это кто? — почти одновременно с ним произнесла Аделька.

— Это мой брат, Женька. А это… — Лавли не успела закончить. Аделька уже протягивала руку Женьке.

— Аделька я. Здорово, — она пожала ему руку, потом вдруг увидела провода. — Это что — наушники такие? Ничего себе! Вот что, значит, десять лет меня не было!

— Где тебя не было десять лет? — сказал Женька довольно грубым голосом. Еще бы. Разбудить его, Женьку, в десять утра на каникулах. Девушкам еще повезло, а то ведь мог и скандал

устроить, а потом целый день ругался бы и жаловался. Но он не стал этого делать. Видимо, были причины.

— Прикидываешь, я ровесница твоей сестры. Просто была в другом мире и не взрослела. А теперь показывай мне все свои наушники, игрухи, чтобы я знала, чем занимаются подростки этого времени.

— Хорошо, — неуверенно сказал Женька. На такой напор ему нечего было возразить.

Женька и Аделька тут же убежали в его комнату. Прибежал и Ханс, забрал Пуффи. Лавли осталась одна.

— А я пойду, приготовлю завтрак, — сказала она — стенам, что ли.

И пошла вниз. Она слышала, как Аделька бегает и кричит наверху, то есть говорит, да у нее такой тембр голоса, что похоже, как будто она все время кричит. Лавелина слышала, как ей что-то отвечает Женька намного тише. А еще она слышала, как Пуффи и Ханс играют в мячик. А она здесь одна готовит яичницу. Почему-то даже с приходом Адельки ее жизнь не изменилась. Теперь дом не был пустым, в нем жило столько людей и еще кот, но это ничего не меняло для Лавли. Она все равно была одинока. Она почувствовала себя вновь невидимкой, никому не нужной. Но, как она потом поняла, если в твоем доме поселяется Аделька, то на грусть времени уже не находится, потому что Аделька может быть три секунды назад наверху, а через две уже рядом с Лавли, а через пять уже гуляет в саду. Такой был у нее характер — она не могла усидеть на месте.

— Лавли, — она спустилась с лестницы, подбежала к ней и ухватила за руку. — Я уже выбрала комнату. Но у меня там нет вещей. Ты мне должна сказать, где бельевой шкаф, и одолжи пару одежек.

— У меня подгорит яичница! — воскликнула Лавелина.

Аделька быстро выключила ее и вывалила на тарелку.

— Недожаренная лучше пережаренной, да? — сказала она и потащила Лавли наверх, как до этого она тащила Пуффи. — Вот! — она открыла дверь в комнату. — Ну что, какую одежку вы, госпожа хозяйка дома, мне можете предложить?!

Лавли открыла шкаф и села на свою кровать — выбирай, мол, любую. У Адельки просто загорелись глаза. Она стала вытаскивать одежки, примерять их одну за другой. Размер у них оказался почти одинаковым, только у Лавли чуть больше. Аделька в конечном итоге набрала себе кучу одежки, среди которой были, в основном, шорты, футболки, штаны и, кажется, всего две юбки. К платьям она почти не притронулась. И переоделась в спортивный красный костюм, завязав из своих коротких волос хвостик.

— Откуда столько шмоток? Ты же сказала, что половину продала! — спросила Аделька.

Завтрак. Все сидели за столом и ели недожаренную яичницу. На самом деле нравилась такая яичница только Адельке и Пуффи. Ханс посмотрел на нее так, будто бы ему предложили не яичницу, а улиток под лягушачьим соусом. Все это время Аделька без умолку болтала, умудряясь отправлять порции Женьки и Ханса в один рот — свой! При этом она сидела на стуле, задрав коленку и сгорбившись.

— А вот Женька мне сказал, что ты недавно купила этот дом. И что ты уволилась с работы и на новую, кажется, не собираешься устраиваться. Ты чем за дом платишь-то?

Лавли вышла из транса.

—

Я почти все продала, — ответила она. — И квартиру, и гараж, и машину, и лавку. Мне денег хватит.

Женька усмехнулся с какой-то злостью.

— Машину-то зачем! — закричала Аделька. — Я понимаю, глупую лавку, квартиру, но машину. Ты — дурья башка, зачем продавать машину? Где ты собираешься работать здесь, в деревне?

Лавли только моргнула.

— А деньги кто тебе доставать будет? Волшебник на голубом вертолете? Перевелись уже в наших местах волшебники. Чтоб сегодня начала работу подыскивать!

Лавли еще более удивленно поглядела на Адельку. И это ей говорит пятнадцатилетняя девчонка. Тут в дверь позвонили. Аделька сорвалась к двери, открыла.

— Вам кого? — спросила она.

— Лавелину, — влюбленным голосом произнес Валентин. В руках у него был букет цветов, шампанское, голова у него была перевязана.

— Лавли, — закричала Аделька. — К тебе хахаль!

Лавли тут же подбежала к двери. Аделька лишь на несколько шагов отошла назад. Ей было интересно подслушать.

— О, радость очей моих! — с порога проговорил Валентин. Он встал на колено и протянул цветы с шампанским Лавли.

— Валентин… — проговорила Лавли. — Хватит ломать комедию. Вы не влюблены в меня. Вы ушиблись головой, когда падали с моего окна, потому что хотели посмотреть на магический артефакт.

— Нет, я влюблен в тебя, о Лавелина. Не прогоняй меня! — сказал Валентин и взглянул на нее щенячьими глазами.

Тут ему прямо на голову свалилась недожаренная яичница. Лавли взглянула вверх. Но увидела только тарелку и чью-то руку, исчезающую за оконной рамой.

— Я посрамлен перед моей любовью! — закричал Валентин и тут же убежал, как ненормальный.

Лавли вернулась за стол. Сверху спустились Ханс и Женька. Ханс смеялся, а Женька только слегка ухмылялся.

— Ну, и зачем вы это сделали! — закричала Аделька на них. — Здесь даже телевизора нет, чью личную жизнь мне здесь обсуждать? Придется вашу.

Ханс и Женька переглянулись.

— Лавли, — обратилась Аделька к ней. — Пошли сегодня по магазинам. Мне нужно купить еще вещи для моей комнаты. Нужны новые подушечки, а еще наушники, телефон и еще одежду. Твоей будет мало. И в холодильнике у тебя пустовато. Не волнуйся, деньги дадут вот за это, — и Аделька вытащила золотую корону. — Я все-таки стащила с того пиратского корабля, — ухмыльнулась она.

И так целый день все делалось по указке этой девчонки. Вероятно, поэтому Лавли в ту ночь почти сразу уснула, как убитая. Но часа в два она все же проснулась. У нее просто вошло в привычку не спать в это время суток. Она пошла на кухню попить чаю. Лавли поставила чайник, заварила чай без сахара, сидела молча в темноте и думала о смысле жизни. То есть она, конечно, не думала о таких вещах, просто это выражение «думать о смысле жизни» так и напрашивалось. По-настоящему, она просто задумалась. Но вот Лавли услышала, что кто-то медленно, как зомби, спускается с лестницы. На ногах у него были спортивные штаны, какая-та желтая жилетка с капюшоном (Лавли эти цвета были видны в лунном свете, который не светил на голову зомби), вся голова была перемотана какими-то проводами. Зомби подошел к холодильнику, открыл его, от этого Лавли так четко стало видно его. Она вдруг заметила у него на левой руке, прямо над локтем, нечто. Это была родинка, и эта была родинка в виде сердца. На левой руке! Она даже встала, с изумлением уставившись на эту руку. Это ведь был Женька…