Волшебный вкус любви
Шрифт:
— Не волнуйся, все расходы за мой счет.
— Нет, невозможно…
— Когда станешь шеф-поваром, вернешь долг, — отрезал Богосавец. — Всё, решили. В семь тебе привозят платье, в восемь я тебя забираю.
— А вы?! — перепугалась я.
— Мне туда точно не надо, — он вышел из машины и распахнул передо мной дверцу.
Ровно к восьми часам я была готова, надела платье, которое доставили ровно к семи, как и туфли, и нижнее белье.
«Белье-то зачем?! Кто увидит?», — думала я, натягивая чисто символические кружевные полосочки.
Зеркало отразило меня — и не меня.
Я на секунду прикрыла глаза,
А ведь я ничем не хуже Лилианы Калмыковой…
— Вас ждут в фойе, — заглянула в комнату девушка, которая до этого укладывала мне волосы в высокую прическу.
— Уже иду, — ответила я охрипшим голосом и повернулась к зеркалу спиной, оглядывая себя через плечо.
Платье было черным, длиною в пол, с кружевными вставками на подоле и длинных рукавах, облегающее, как вторая кожа. Впереди — закрытое под самое горло, а спина была оголена почти полностью. Фасон несколько смущал, но я не могла не признать, что это — самое строгое и одновременно самое соблазнительное платье, какое мне только приходилось видеть.
Шеф ждал меня в фойе, вольготно расположившись на диване и со скучающим видом глядя в потолок. Я подошла к Богосавецу почти вплотную, пока он не соизволил меня заметить.
Взгляд серых глаз скользнул по мне, вернулся, задержался, потом равнодушие в нем сменилось удивлением, восхищением…
— Ты — красавица, — произнес Богосавец тихо, поднимаясь мне навстречу. — Платье идет тебе бесподобно.
— Вы же его выбирали, — пошутила я, передернув плечами.
Мне было и радостно, и страшно, как в детстве перед новогодним праздником.
— Тогда — поехали, — Богосавец взял мою руку и положил себе на сгиб локтя. — Карета уже ждет, Золушка. С той лишь разницей, что фея-крестная сама проводит тебя на бал.
— Это вы — фея? — я окинула его взглядом и рассмеялась. — Не очень-то похожи.
Конечно, он так же мало походил и на прекрасного принца. Я бы не смогла сказать с уверенностью, из какой сказки был Богосавец. Из какой-то не моей сказки, это точно.
Он был в джинсах и черном пиджаке, без галстука, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы. Просто, свободно, элегантно, умопомрачительно красиво. И невообразимо далеко от меня. Потому что для него этот наряд был привычным и даже будничным, а для меня платье и в самом деле было платьем Золушки. Сейчас мы съездим на вечеринку, совершим, так сказать, вылазку в лагерь врага, а потом пробьет полночь, и Золушка снова наденет белую рубашку и отправится в кухню, к котелкам и сковородкам.
Мне очень нравилось работать у плиты, но в этот момент я бы хотела быть настоящей принцессой, а не поварихой.
Мы вышли из салона красоты, и возле крыльца нас уже поджидал автомобиль-такси.
— А что с вашей машиной? — спросила я, когда Бгосавец распахнул дверцу, усаживая меня на заднее сиденье.
Он ответил, только когда сел рядом со мной, и автомобиль поехал по улице — видимо, маршрут был водителю уже известен.
— Кто же отправляется в разведку на своем автомобиле, Иванова Даша? — прошептал Богосавец мне на ухо. — Тогда нас и маски не спасут, — и он протянул мне бархатную полумаску, черную, с блестками.
Выехав за город, мы свернули на тенистую дорогу, проехали еще несколько километров и оказались
Богосавец надел маску — тоже черную — и жестом предложил мне сделать то же самое. Расплатившись с водителем, мы вышли из машины и направились к дому.
— Марат всегда устраивает шикарные вечеринки, — говорил Богосавец, — там куча знаменитостей, обязательно будут критики, может, кто-то из посетителей нашего ресторана. Поэтому ни с кем особо не разговаривай. Конспирация — прежде всего.
Он шутил, конечно, но мне все равно было не по себе.
Лысый охранник — такой же высокий, как Богосавец, внимательно прочитал наши пригласительные, окинул нас быстрым и цепким взглядом и… пропустил, пожелав приятного вечера.
— Держимся естественно и получаем удовольствие, — прошептал Богосавец, приветливо кивнув кому-то, стоявшему у фонтана, и обняв меня за талию.
Ладонь его на секунду коснулась моей обнаженной спины, и меня словно ударило током от макушки до пяток.
— Холодно? — заботливо поинтересовался Богосавец. — Скорее в дом. Тем более, — тут он наклонился ко мне, — тем более, туда-то нам и надо.
Со стороны мы походили на влюбленную парочку. По-крайней мере, я бы подумала именно так, если бы на моих глазах элегантный господин именно так обнимал девицу и нашептывал ей на ушко.
— Какая у нас цель? — спросила я, немного нервно хихикнув, потому что близость шефа спокойствия не добавляла, и вообще, все это больше походило не на сказку о Золушке, а на шпионский фильм, в котором мне досталась роль девушки Бонда.
— Найти этот самый драгоценный кусок мяса, — ответил Богосавец тем же самым интимным шепотом, — попробовать и раскрыть секрет идеального азиатского маринада и гриля.
— Азиатский гриль? — удивилась я.
— Марат открыл ресторан «Азиатский гриль». Слияние запада и востока. Оригинальные пряности и гарниры паназиатской кухни, утонченность европейской. Идея мне нравится, надо посмотреть, как они претворили ее в жизнь.
Он увлек меня в дом, а затем — очень уверенно — на второй этаж, откуда доносилась музыка.
Стоило нам зайти в дом, как звуки музыки обрушились на нас лавиной, хотя в саду почти ничего не было слышно. Навстречу нам спускались люди в масках — умопомрачительно красивые женщины в шикарных нарядах, элегантные мужчины всех размеров и калибров — начиная от толстощеких пузатых коротышек, до молодых людей модельной внешности. Все они смеялись, о чем-то разговаривали, обнимались — так же, как и мы с шефом. Кто-то поздоровался с нами, Богосавец махнул в ответ рукой, кто-то закричал: «О, это точно Илья! По зубам вижу! А что за красотка, Илюха?!».
Богосавец помотал головой, показывая, что говорить не намерен, и быстро утащил меня в зал, где и проходила основная вечеринка.
Ничего изысканного тут не наблюдалось. Над танцполом мелькали огни, ди-джей бился, словно в припадке, накручивая пластинку, стройные дамы танцевали, задирая руки, а на них смотрели мужчины, расположившиеся вдоль барной стойки — кто смотрел снисходительно, кто с усмешкой. Господа постарше расположились в креслах в затемненных нишах, и официанты подносили туда угощение и выпивку.