Волшебство Кристины
Шрифт:
«Располагайся, – показала на один из стульев женщина. – Я сейчас тебе сейчас все объясню, что мы собираемся тут делать». Лицо Аллы Викторовны не отражало никаких эмоций. «Ты сейчас закроешь глаза и будешь тихонько сидеть на стуле. Мы станем с тобой разговаривать, и я сниму с тебя все, что тебе было сделано», – продолжала говорить Алла Викторовна. Кристи не понимала ни слова. Кто сделал? Что сделал? Что значит «сниму»? Каждое слово по отдельности было совершенно знакомым, но все вместе – Кристи просто ничего не могла понять.
Она послушно села
Голос Аллы Викторовны словно доносился откуда-то издалека. Она просила расслабиться, ничего не бояться, сказать ей, если вдруг Кристи почувствует себя нехорошо или как-то странно и сказала, что они уже скоро начнут.
Слова падали все реже и тратилось все больше времени, чтобы им долететь до Кристиного сознания. В какой-то момент они стали пропадать как пунктирный шов на подоле голубого платья, которая она сама подшивала вручную.
Все реже и реже. Все дальше и глуше.
И вдруг возник тот самый непереносимый оглушающий звон, что прорывался вместе с болью в боку все это время. Он налетел, как рой пчел, Кристи еще пыталась от него уворачиваться, но он воронкой засасывал в себя, поглощая всю девочку без остатка. Если бы она и хотела сейчас вырваться, то точно не смогла бы. Этот поток захватил ее целиком и краем сознания Кристи поняла, что ей уже оттуда не уйти. Она была частью этого неостановимого оглушительного движения.
Это все! – словно собравшись, подумала девочка.
И глухо упала со стула на пол. Больше ничего не было.
Глава 5. Способности.
Из рассказа Кристины:
Алла Викторовна тогда сказала, что нам понадобятся семь сеансов, это я хорошо помню. Ну и скажем так, семь сеансов я к ней отходила и с каждым разом мне становилось лучше. Так невыносимо было только на первом сеансе, хотя на других мне тоже все еще было тяжело. Но с каждым днем мне становилось все легче и легче – как будто меня откуда-то вытаскивали. И бок переставал болеть. Эта боль уходила. И мое состояние потихоньку менялось. Я уже ждала, чтобы к ней поехать.
И вот она чуть ли даже не в первый день сказала: «У вашей девочки откроются способности». Я на нее смотрела и думала: «Много здесь таких, которые это говорили. Ты главное – мне помоги». У меня было одно – мне помогите.
Потому что способности для меня были чем-то из мира какой-то фантастики и какой-то дури. Я к этому относилась очень несерьезно. Дома у нас эта тема вообще не обсуждалась. Если честно, я даже не понимала, о чем речь.
Эта тема от нас вообще была далека. Это было что-то из телевизора. Какие-то чудаки там заряжали воду и делали пассы руками. И я над всем этим хихикала, когда мама воду ставила перед экраном. И я этим совсем не увлекалась.
Когда Алла Викторовна что-то мне говорила, я выходила из ее кабинета – и тут же забывала
И когда на последний сеанс мы приехали с папой – и она мне сказала: а теперь посмотри на папу… И я увидела эту картину…
Мы приехали с папой. Последний сеанс. Я зашла к ней. Папа сидел в коридоре, меня ждал. И во время сеанса она начала на эту тему активно говорить, что мол, вот ты понимаешь, что у тебя есть способности.
И это неизбежно.
Они у тебя уже есть, они у тебя уже открылись.
Сегодня ты попробуешь посмотреть.
Я ей говорю – да нет у меня никаких способностей, ничего я не вижу.
«Я тебе сегодня все объясню, как это делать. Тебе надо будет настроиться. Ты будешь смотреть с закрытыми глазами. Как будто между бровей у тебя есть глаз».
Я говорю: «Алла Викторовна, нет у меня там никакого глаза, что вы мне ерунду говорите»
Она сказала, что все равно это произойдет, только главное понять, как быть дальше, потому что надо будет учиться и что у нее нет таких способностей и она не сможет меня научить.
И когда последний сеанс закончился, она сказала, что у меня теперь есть защита – я реально почувствовала, что теперь мне хорошо: у меня вообще перестал болеть бок и мне уже хотелось скорее на улицу, к друзьям…
И она говорит: «Давай мы сейчас твоего папу позовем – и ты попробуешь на папу посмотреть. Сделаешь, как я тебе сказала»
Заходит папа – я закрываю глаза и пробую.
У меня ничего не получается – я ничего не вижу.
Она говорит: «Еще раз пробуй».
Папа начинает психовать: «Хватит здесь уже это устраивать, что за ерунда!»
Я нервничаю. Мне некомфортно.
Она меня не отпускает: «Давай еще раз попробуй, сосредоточься, вот так посмотри»
И в какой-то момент происходит в голове как будто щелчок. Такое же я испытала, когда потом ногу сломала. Опять я звук этот слышала – как будто кость с хрустом ломается. И здесь было такое же – щелк – и я вижу вдруг просто как фильм: я вижу папу с маминой подругой, как они с ней целуются, я прямо вижу, как папа руку под юбку – я просто все это вижу. Я открываю глаза – и говорю: «Папа, ты что, с тетей Олей был?» Я прямо эту фразу произношу: «Ты что, с тетей Олей – и такая пауза – был?»
И я вижу,
как папа краснеет, меняется на глазах и начинает что-то такое говорить: «Да пошли вы все…» Выскакивает из этого кабинета и убегает.
Алла Викторовна мне говорит: «Ты увидела ПРАВДУ».
А у меня внутри от того, что я увидела – какой-то ужас. Я не хотела этого увидеть. У меня внутри начало все бурлить. Очень неприятное было чувство. И я говорю: «Так я что, буду вот это видеть?» Она говорит: «Нет, почему? У тебя это будет разное. Но ты будешь видеть и болезни людей. И плохое. И хорошее»