Волшебство наполовину
Шрифт:
В караване вдруг вместо трех оказалось пять верблюдов. И вместо старых и грязных эти верблюды оказались молодыми и здоровыми. И упряжь вместо старой и насквозь прогнившей стала новой и нарядной. Тощие полупустые вьюки разбухли от дорогих товаров.
Неожиданно возле Ахмеда появилась дородная арабка, ведущая за собой шестерых арабчат. Она смущенно улыбалась арабу.
Ахмед резко остановился и посмотрел на караван, на арабку и на арабчат. Возглас великого счастья исторгся из него. На лице его выражение мира и покоя сменило прежнее выражения тревоги и коварства.
Именно в этот момент Марк, еще отмахивающийся от помощи Джейн, громко объявил о втором желании, которое тщательно обдумал.
— Желаю, чтобы мы вчетвером, а также кошка Кэрри, попали бы вдвое дальше от нашего дома.
И в следующий миг оказалось, что они сидят у себя на крыльце.
Первое, что они сделали, это сходили к дому миссис Гудзон. Наполовину ожившая железная собака еще нервно подрагивала на лужайке.
Тут миссис Гудзон как раз вышла из дому, в руке у нее была корзина для рынка, и увидела вздрагивающую собаку.
— Землетрясение! Землетрясение! — закричала она и бросилась обратно в дом.
Марк, у которого это хорошо получалось, загадал третье желание.
— Желаю, — сказал он, — чтобы эта собака стала бы дважды живой или дважды неживой, как она сама того пожелает.
И немедленно собака перестала трястись и замерла — холодная и недвижная, словно из железа (каковой она и стала снова).
— А тебе не кажется, что ей было бы лучше стать настоящей собакой? — поинтересовалась Катрин.
— Полагаю, что все, что из железа, предпочитает оставаться железным, — сказал Марк, который в этот день многое понял.
Теперь все четверо повернулись к кошке Кэрри.
— А ты не хочешь продолжать говорить, только разборчивей? — спросила Марта, которая уже поднаторела в том, чтобы получать удовольствие от разговоров со своей воспитанницей.
— Никсколько никсхочус, — сказала Кэрри. — Молксчание — кзолото.
И все остальные решили, что для одного дня у Марка и так было предостаточно желаний, и что им самим следует решить кошачью проблему.
— Я желаю, — сказала Марта, не дав себе труда хорошенько подумать, — чтобы кошка Кэрри больше никогда не разговаривала.
— Мда… ты, конечно, все перепутала, — сказала кошка Кэрри. — Теперь я, конечно, не смогу разговаривать всегда, но в оставшуюся половину времени я могу говорить абсолютно разборчиво, хотя, естественно, этого и не хочу, но вот вам, пожалуйста, говорю, говорю, говорю, и так будет продолжаться тридцать секунд, а затем, полагаю, будет тридцать секунд молчания, а затем снова буду говорить, говорить, говорить, как будто мне есть что сказать, хотя сказать мне нечего, потому что я всегда наедине со своими собственными мыслями, однако долг обязывает, вот и говорю слова, которые так и слетают с языка, осталось еще три секунды, «дальнейшее — молчанье, Шекспир!» [14]
14
Последние
Внезапно она выключилась, но только на тридцать секунд. А затем завелась снова. Дети заткнули уши до следующей паузы. И тогда Катрин торопливо высказала предложение.
— Дело в том, что нам нужно, чтобы она мяукала и мурлыкала, как прежде, — сказала она. — Дело в том, чтобы придумать такое слово, половина которого будет «мяу» или «мур».
— Я знаю! — сказала Джейн. И она загадала желание:
— Желаю, чтобы впредь кошка Кэрри ничего не могла сказать, кроме слова «мурка».
— Рка! — сказала кошка Кэрри. — Рка! Ркар-кар-кар-кар-кар!
И она закаркала, как ворона.
— Дай-ка лучше я, — сказал Марк. — У меня есть опыт. Он взял талисман. — Желаю, чтобы кошка Кэрри молчала вдвое больше, чем она сама желает.
— Мяу, — сказала кошка Кэрри. — Мур.
И без какого-либо выражения благодарности Марку за возвращение ее к нормальности, она бросилась за пролетающей малиновкой.
Усталые, но счастливые, дети ввалились в дом.
День оказался долгим и полным всякого разного, но в итоге все сложилось лучше некуда. Мисс Бик встретила их упреками — они пропадали весь день и пропустили ланч.
— Ну, подождите, я все вашей матери расскажу! — сказала она.
И дети ждали.
В тот вечер после рассказа мисс Бик у их мамы был строгий и суровый вид.
— Я не хочу, чтобы подобное опять повторилось, — сказала она им за ужином, — чтобы мои дети болтались неизвестно где. Между прочим, вы, может, слышали — происходит что-то довольно жуткое. Похоже, что началась волна похищений детей, или по крайней мере исчезновений. Мы в газете целый день получали сообщения из различных лагерей, с озер и прочих мест. Исчезло много мальчиков. Боюсь, что это в основном твои друзья, Марк. Фредди Фокс, Ричи Гоулд и Майкл Робинсон. Впрочем, сообщили, что Майкл оказался на полпути к дому и сам не знает, как туда попал…
Марк внезапно поперхнулся своим молоком и густо покраснел.
Он незаметно подал условный знак, которым пользовалась вся четверка. Они поспешно закончили ужин и собрались в комнате Марка.
— Это просто ужасно! — воскликнул Марк, едва дверь за ними надежно закрылась. — Я вспомнил! Утром мне захотелось, чтобы все ребята вернулись домой. И теперь все они на полпути к дому и бродят по полям и лесам. Надо им помочь!
Он вынул талисман из кармана, куда положил днем после исполнения последнего желания, и сказал:
— Хочу, чтобы все ребята, которым я пожелал вернуться домой, вернулись бы туда, где они были до моего желания, только вдвое дальше.
И все согласились, что это надо было сделать. Но Марка все еще не покидала тревога.
— Впредь мы должны быть осторожными, — сказал он. — Чтобы больше никаких ошибок. Это может плохо кончиться.
— Мы спрячем его в надежном месте, — сказала Джейн, — до завтра.
— Я знаю где, — сказала Катрин.