Волшебство наполовину
Шрифт:
На сей раз именно мама отвела взгляд. И Джейн знала, почему.
Еще крепче зажав в кулачке блестящий кругляшок, она побежала вверх по лестнице в свою комнату.
Мама ее осталась стоять в раздумье. Как странно, что Джейн все-таки догадалась. Однако не более странно, чем все остальное, касающееся этого странного вечера. Вполне вероятно, что на самом деле ничего
Джейн стояла посреди своей комнаты и глядела на кругляшок в руке. Он был размером с никель и формой, как никель, и цветом, как никель, только это был не никель.
Он был старый и сильно потертый — возможно, это века его так стерли, сказала себе Джейн. А вместо бизона или головы статуи Свободы на нем были какие-то странные знаки. Чтобы получше рассмотреть, Джейн поднесла кругляшок ближе к свету.
В дверь постучали.
— Погаси свет! — велел мамин голос.
Джейн погасила свет.
Однако она уже поняла, что в руке у нее талисман, способный превратить для них это лето в пору самых невероятных приключений и удовольствий.
Надо спрятать его до утра в надежном месте. Джейн наощупь пересекла в темноте комнату и открыла дверцу шкафика. На внутренней стороне дверцы висел чехол для обуви — самодельный, из ситца в цветочек, со множеством отделений, хотя когда Джейн разувалась, она редко вспоминала о его существовании.
Она бросила волшебный кругляшок в одно из этих отделений. Тут его никто не возьмет.
А затем легла в постель.
Последняя ее мысль была о том, что надо проснуться пораньше, по крайней мере на заре, и созвать всех остальных.
Они должны провести Совещание и решить, как именно им использовать этот замечательный подарок, взявшийся из ниоткуда.
Кажется, им предстоит Волшебное Лето.
И Джейн заснула.
III. Что произошло с Марком
Но, конечно, все вышло по-другому.
Джейн так устала от своих полуночных бдений, что утром проспала завтрак. Мама, которая накануне тоже устала, подумала, что Джейн лучше отдохнуть и попросила мисс Бик не будить ее. Мисс Бик, как всегда, сделала недовольное лицо, но просьбу выполнила. Мама ушла на работу, а Катрин и Марта сами, без обычного, столь желанного участия их старшей сестры, с глухим протестом вымыли и вытерли посуду после завтрака. Катрин мыла, а Марта вытирала.
— Все-таки интересно, что здесь происходит, — жалобным тоном сказала Катрин, подняв голову над банками
— Это все из-за того волшебства. Из-за магии. Все это мне не нравится, — сказала Марта.
Катрин как раз дошла до этих противных кастрюль, которые надо чистить, а Марта ушла, бросив ее с ними наедине, — обычное вероломство тех, кто вытирает.
Марта отправилась в комнату Джейн. В комнате ее приветствовали вытянутые тени да бесформенная груда на постели.
— Просыпайся! — не очень-то тепло сказала она этой груде.
— Убирайся! — из-под простыни и одеяла сказала Джейн.
Марта помрачнела.
Вслед за ней в комнату вошла кошка Кэрри. Полное имя Кэрри — Кошка Кэрри Чэпмэн. Катрин назвала ее так в честь какой-то знаменитой леди, о которой она прочла в газете. Кэрри была толстой, не очень-то интересной кошкой, которую в основном держали из-за мышей, и дети почти не обращали на нее внимания, или это она не обращала внимания на них.
Но в это утро все было таким угрюмым и странным, что Марте захотелось покоя и уюта. Она села на пол, прислонилась спиной к открытой дверце шкафчика Джейн, взяла Кэрри к себе на колени и стала ее гладить.
Все было тихо — слышалось только шумное дыхание Джейн.
Марте захотелось с кем-нибудь пообщаться.
— О дорогая, если бы ты только умела говорить, — сказала она Кэрри.
— Мурркс, — сказала кошка Кэрри. — Вах ва марагликс. Фиксаххх!
— Что? — испуганно сказала Марта.
— Вах ва марагликс, — сказала Кэрри. — Бала. Бифи узз.
— Ой! — сказала Марта. — Ой!
Она вскочила, побелев от ужаса, и, довольно невежливо сбросив Кэрри на пол, кинулась вон из комнаты.
— Фух! — обиженно сказала Кэрри. — Дурфикс! Уррт!
В дверях появился Марк.
— Здесь нет моих роликовых коньков? — спросил он. — Джейн брала их на прошлой неделе, когда на ее собственных порвался ремешок.
Марта столкнулась с Марком и вцепилась в него.
— Вот оно, то самое волшебство! Оно мне попалось! — воскликнула она. — Я пожелала, чтобы Кэрри заговорила, и вот — послушай ее!
Но именно в этот момент Кэрри предпочла оскорбительно замолчать.
— Чушь собачья! — грубо оборвал ее Марк. Он нашел в чехле для обуви свои роликовые коньки и стал надевать их. — Это у нее от старости. Она всегда была психованной.
— Самх ксихованн! — неожиданно сказала Кэрри.
На лице Марка отобразилось удивление. Затем он в сомнении покачал головой.
— Это не речь, — сказал он. — Возможно, просто звукоподражание, или еще что.
— Но я захотела, чтобы она говорила, и вдруг это началось. Как вчера у Джейн!