Воля богов!
Шрифт:
– - Так вот для чего всё это затевалось!
– горько рассмеялась Гера.
– Только для того, чтобы отдать Элладу потомкам Геракла!
– - Дорогая, - спокойно возразил ей Зевс, - ты прекрасно знаешь, что затеял эту войну не я. А для чего её затевала ты - тебе лучше знать. В любом случае, хватит с нас этого бронзового века и этих героев. Чтобы нам опять не срамиться, после смены населения запрещаю всем вам соваться в дела людей. Никаких посиделок и шашней со смертными! Никаких богов на полях сражений! Никто больше никому не помогает - они и без нас разберутся. Жертвы принимаем, уклончиво отвечаем на вопросы, но ни во что не суёмся. И никаких больше полубогов и героев! Конец героическому веку. Вам со смертными
"Кроныч не будет ходить по бабам! Такого анекдота мне ещё не рассказывали", - подумал Гермес.
"А вот увидишь, не буду", - подумал Зевс.
На самом деле, общение громовержца со смертными женщинами не имело ничего общего с похотью или другими низменными чувствами, абсолютно не свойственными божественной природе Зевса. Для него каждый такой роман был творческим актом, шедевром великого художника. Он не блудил, а создавал новых, более совершенных людей. Как мастер, сызнова берущийся за очередное творение, он каждый раз принимал новый образ, продумывал всё до мелочей, давая обильный материал не только для сочинителей анекдотов - серая масса никогда не способна понять творца, а для художников, поэтов, скульпторов. Ему нелегко было отказываться от этого. Остался незавершённым его самый лучший проект: он мечтал явиться к девушке в образе голубя и предвидел, что после этого наконец появится на свет его самый лучший и любимый сын, который заменит ему всех олимпийских дармоедов. Но подходящей девушки всё равно не было. Замысел приходилось откладывать на долгие века.
– - В общем, - вслух продолжил он, - поживёт Эллада пару-другую столетий в каменном веке, а там уж они забудут все эти мерзости, - Зевс кивнул на толстый свиток, - станут нас почитать и снова сделаются великой цивилизацией. Лет на тысячу их ещё хватит, как минимум. А вообще я всем рекомендую уже сейчас начинать учиться латыни. Это язык будущего. Эй, Меркурий!
– - Чего, Сатурныч?
– отозвался Гермес.
– - Как по-латыни будет "Карфаген должен быть разрушен"?
– - "Картаго деленда эст" или что-то в этом роде. Извини, Кроныч, очень сложная грамматика - всё время путаюсь.
– - Молодец, Меркурий! Дорогая, что ты так побледнела? Мы же договорились с тобой насчёт Карфагена. Да не волнуйся ты, это не скоро будет. Постоит ещё твой Карфаген сколько-то веков.
– - Посмотрим, - проворчала Гера. В её потухшем взгляде вдруг вновь вспыхнула искорка.
– Я, пожалуй, подожду пока учить латынь. Может, и не пригодится.
Гера, Зевс и Афродита обменялись быстрыми взглядами, смысл которых для всех, кроме них троих, остался не ясен.
– - Ну, ладно, - сказал Зевс, переходя к следующему пункту повестки дня, - о будущем мы поговорили, пора вернуться к современности. Греки, по нашему общему мнению, в последнее время позволили себе много недостойного. Сейчас, когда они на пути домой...
– - И жертв не принесли!
– потрясая трезубцем, возопил Посейдон.
– Богохульники! Нечестивцы! Святотатцы! Как на войну идти, так гекатомбы приносили, а теперь, как война закончилась, мы им, значит, не нужны стали? Для чего, спрашивается, я им помогал... мы все помогали?! Пусть ответят за это!
– - Да, да, пусть ответят. За это и за всё остальное, - согласился Зевс.
– Вот, сейчас и решим, как с ними быть. Мы огульно их осуждать не будем, это противоречит нашей божественной справедливости и немыслимо в нашем правовом поле, правда, Фемида? Рассмотрим каждого поимённо. Начнём с Агамемнона. Воображает себя великим стратегом, а сам верит вещим снам как суеверная бабка. Впрочем, ничего особо страшного он не совершил, даже жертвы нам принёс в отличие от многих других, но как командир он за всё в своём войске отвечает. Жена его Клитемнестра, насколько я знаю, в его отсутствие время не теряла и свою личную жизнь неплохо обустроила. Кроме того,
Возражений не было.
– - Тогда перейдём к Менелаю, - продолжил Зевс.
– Этому придётся постранствовать - жена ему спокойно домой доехать не даст - затаскает по рынкам как Париса.
– - Жертву приносить отказался, - вставил Посейдон.
– - Да, в общем, я думаю, лет восемь странствий он заслужил.
– - Пока гекатомбу мне не принесёт, не видать ему Спарты!
– рявкнул бог морей.
– - Так и порешим. Перейдём к Аяксу. Мало того, что насильничал - это-то ладно, бывает, так ещё и делал это в храме Афины. Извини, доченька, что напоминаю, но иначе суд не провести. Я храм своей дочери в публичный дом превращать никому не позволю, так что решение однозначное: Афина, Посейдон, передаю Аякса в ваше распоряжение.
– - Сдохнет гад!
– прошипела Афина.
Посейдон согласно кивнул.
– - Теперь Нестор, - продолжил громовержец.
– Забавный старый балаболка. Но вполне благочестивый. Пусть себе спокойно возвращается домой и рассказывает там свои байки. Нет возражений? Единогласно. Неоптолем.
– - Он, кстати, жертву принёс, - заметил Посейдон.
– Не собирался, но его бабушка Фетида вразумила.
– - Да, и она же уговорила его возвращаться домой сухопутным путём. Ну что ж, посмотрим, что из этого у него получится. Не хотелось бы оставлять Пелея без наследника - у него и так Ахилл погиб, да и Фетиду жалко. Пусть живёт. Простим по молодости. Ни его путь, ни его жизнь всё равно не будут лёгкими. А если он и дальше станет безобразничать - ответит по всей строгости. Перейдём к Диомеду. Ну, тут есть пострадавшие от него - вы и решайте, как с ним быть.
– - Я не в обиде, - снисходительно ответил Арес.
– В бою чего не случается! Парень он смелый и благородный.
Аполлон равнодушно пожал плечами.
– - А ты, что скажешь, Урановна?
– обратился к Афродите Зевс.
Богиня любви взглянула на свою ладонь. Царапина от копья Диомеда уже совсем зажила.
– - Я его прощаю. Сам он неплохой паренёк, только связался со скверной компанией, - Афродита небрежно кивнула в сторону Афины.
– - Хорошо, - сказал Зевс, - пусть тогда возвращается домой. Его ещё много чего в жизни ждёт, путешествовать ему и так придётся. А что будем делать с этим нахальным шарлатаном Калхантом? Я думаю, хорошо бы свести его с настоящим мудрым предсказателем. Я знаю одного такого - Мопс Аполлонович из Колофона. Надо им познакомиться, и пусть этот хвастун Калхант лопнет от злости, когда увидит настоящего профессионала. Что скажешь, Аполлон, лопнет?
– - Среди моих детей дураков нет, - ответил Аполлон.
– Мопс весь в меня. Калханту с ним лучше не связываться.
– - Вот и славно! Филоктет и Идоменей, кажется, ничего плохого не сделали. Пусть возвращаются. Кто у нас ещё остался? Ах, да, конечно же - Одиссей!
– - Одиссея не наказывайте!
– слабеньким голоском взмолилась Афина.
– Он хороший. Он не виноват, что такой хитроумный.
Афродита ухмыльнулась и хотела что-то сказать, но громовержец строго на неё посмотрел, и богиня любви сдержалась.
– - Хитроумный, - медленно повторил Зевс.
– Хорошее слово. Бесхитростный идеалист Паламед был, пожалуй, умнее Одиссея, а этот дурак Сизиф был гораздо хитрее, но такого одновременно и хитрого, и умного смертного как Одиссей я, пожалуй, не припомню. Я бы его простил, но, боюсь, собственная жадность его погубит. Ты ему передай, что я его прощаю условно: пусть теперь будет тише травы, если не хочет оказаться ниже воды. Если он вздумает пиратствовать, грабить тех, кто слабее, и тащить всё, что плохо лежит, то пусть пеняет на себя.