Воля богов!
Шрифт:
– - Не может быть!
– воскликнул он.
– Какой негодяй составлял эти списки! Я руки ему оторву! Нет, оторвать руки недостаточно. Нет такой ужасной казни, которой не заслужил бы этот бездельник! Мир не знал ещё такой вопиющей халатности! Тебя нет в списке!
– - Извини, что прерываю твою искромётную клоунаду. Надеюсь, теперь, когда ты прояснил это недоразумение, я могу, наконец, пройти. Я проголодалась уже.
Выражение лица Гермеса стало таким несчастным, что сейчас его пожалел
– - Но это невозможно, Эридочка, - ты знаешь, что за люди там собрались? Одних царей под сотню. Меры безопасности беспрецедентные. Из неприглашённых мышь не проскочит. Это я к тому, что не надо превращаться в мышь и проскакивать: на дежурстве свора специально обученных котов, и это только одна из мер безопасности, а их тысячи, я даже сам и половины не знаю. Я обещаю, что больше такое не повторится, но сегодня никак не могу тебя пропустить. Если хочешь, я велю тебе вынести по порции всех блюд, что подают сегодня гостям.
– - Откупаетесь? Милостыню предлагаете? Не надо уж. Сами ешьте. Повеселитесь без меня. Веселья вам сегодня хватит!
Эрида сплюнула себе под ноги, резко развернулась и пошла прочь. Лицо Гермеса сразу стало серьёзным и озабоченным. Он тоже развернулся и пошёл в другую сторону. У турникета он вдруг остановился, взглянул назад, превратил рукомойник в привратника и быстро пошёл дальше.
Зевс сидел на троне с умиротворённым видом, на небе не было ни облачка, ничто не могло сейчас испортить настроение громовержца.
У ног его приземлился орёл. Он потоптался и негромко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Зевс вопросительно на него посмотрел. Орёл расправил крылья и, стараясь подражать голосу Фетиды, прокаркал: "Мой сын всё равно будет бессмертным, и он отомстит за меня". Зевс кивнул и отвернулся. Перед ним стоял слегка побледневший Гермес.
– - Кроныч, у нас неприятности.
– - Эрида?
– - И откуда узнала, не понимаю. Кто рассказал? Кажется, она поняла, что мы её нарочно не пригласили.
– - Пустое, - махнул рукой Зевс.
– Что за свадьба без драки!
Зевс понимал, что если за скандал взялась сама Эрида, то дело не сведётся к обычной драке между гостями, но никто в мире не умел как он хранить олимпийское спокойствие и скрывать свои истинные чувства. Ещё никто не видел Зевса испуганным или растерянным, хотя, естественно, ему как и всем свойственны и страх, и сомнения. И сейчас его лик остался невозмутимым, а на небе не появилось ни тучки. Нельзя предугадать, что учинит Эрида, нельзя подготовиться, остаётся только ждать.
Беда пришла вместе с десертом. Перед богами на стол поставили большую корзину фруктов, а в ней на самом видном месте лежало красивое, спелое, отливающее золотом, аппетитное яблоко.
Три божественные ручки одновременно потянулись к яблоку, три божественных голоска одновременно сказали: "Это мне!" и три божественных личика обернулись к Зевсу со словами: "Ну, скажи же им, что я самая красивая!"
Зевс на мгновение оторопел. Любой ответ сулил вечную ненависть двух богинь, а этого не мог себе позволить даже властелин богов. Уже в следующее мгновение он дипломатично ответил: "Я предлагаю передать это яблоко невесте, ведь она...", но было поздно: катастрофа произошла, Зевса уже не слушали.
– - И когда это ты успела стать красавицей?
– ехидно спросила Афродита.
– Ты в зеркало-то на себя давно в последний раз смотрела?
– - Да уж красивей тебя буду, - ответила, покраснев, Афина.
– - То-то ты шлем никогда не снимаешь. Чтоб лицо твоё лучше видно было?
– - Кто б говорил! Таких красавиц как ты в любом публичном доме полно!
– - А тебя с такой рожей и в публичный дом не пустят! Всех клиентов распугаешь. На тебя же за всю жизнь ни один мужик не позарился!
– - Зато на тебя зарятся все кому не лень!
Гера развела богинь руками и примирительно сказала:
– - Девочки, что вы спорите? Зевс уже показал, кого он считает самой красивой, когда женился на мне.
– - А из кого ему было тогда выбирать? На безрыбье и не на такой кикиморе женишься! Детей-то он не с тобой делает!
– - Как разговариваешь со свекровью, дрянь!
Затрещина. И сразу раздался визг Геры, которой Афродита вцепилась в волосы. Афина, звеня доспехами, напрыгнула на обеих, все три повалились на землю.
Бессмертные отвели взгляды, смертные гости ошалело смотрели, как на их глазах рушился авторитет богов. "Амброзии перебрали", - несмело предположил какой-то царь.
И тут грянул гром среди ясного неба. Зевс встал с трона, спустился со своего возвышения и подошёл к сцепившимся богиням. Удар грома привёл их в чувство, они отпустили друг дружку и встали на ноги.
"О красоте смертных судят боги, о красоте богинь пусть судят смертные, - сказал громовержец.
– Найдём беспристрастного юношу - он и рассудит, кто из вас самая красивая. Но это потом. А сейчас приведите себя в порядок: в таком виде нельзя людям на глаза показываться".
Богини действительно выглядели неважно: у Афродиты фингал на пол-лица, у Геры волосы дыбом, лицо расцарапано, одежда разорвана так, что приходится прикрываться, а у Афины из носа текла благоуханная божественная кровь вперемешку с не менее благоуханными божественными соплями.