Воля смертных
Шрифт:
— Тогда надеюсь, база застрахована. Слаженность им понадобится в первый же день!
— А нам — комплект ксеноновых фар.
— Это еще зачем?
— У профессионалов наверняка будут приборы ночного виденья. Спалить им перед набегом матрицы — самое милое дело.
— Раньше сказать не мог?
— А когда ты меня о чем-то спрашивала?
— Ладно, у нас еще четыре дня в запасе. Купим по дороге. Чего еще тебе хочется, старче?
— Аккумулятор, кусок провода, шашлык, тросик и бензопилу. С остальным по месту сориентируюсь.
— Шашлык-то зачем?
—
— Тебе бы только пожрать, шкура мохнатая!
— Продовольственный вопрос, он в походе есть дело первостепенной важности! — назидательно сообщил Варнак. — Ибо голодный боец слаб, безынициативен и пребывает в упадническом настроении. И никакая косметика его не взбодрит.
— Это ты на что намекаешь, псина недобритая? — Обе божьи ипостаси одновременно поворотились к нему, забыв про дорогу.
— Сама-то чем по наемникам работать собираешься? — оскалился челеби. Тоже обоими телами. — Против автомата даже твои чары вряд ли принесут много пользы.
— Старые методы самые надежные, — ответила толстуха.
— В инструментальном отсеке моей лапочки всегда лежат три персидских клинка булатной стали, — добавила «лягушонка».
— А уж пользоваться ими я за последние двенадцать тысяч лет научилась неплохо, можешь мне поверить, — вполне серьезно сообщила упитанная ипостась. — Меня не зря во времена оные привратницей Аида называли. Когда я в гневе — целые города проваливаются в царство теней.
— Меч против автомата? — скептически скривился бывший спецназовец.
— Да, в принципе, и ножа хватит.
— Мужики ведь существа хрупкие, — уточнила «лягушонка», — какие бы игрушки для храбрости ни таскали.
— Но для самых продвинутых там же есть упаковка «Вероналума-форте», — вспомнила толстуха.
— Сорок готовых одноразовых шприцев по три миллиграмма в каждом, — уточнила молодая.
— Прекрасное французское лекарство для погружения пациентов в состояние глубокого наркоза.
— На срок до полусуток.
— Никаких побочных эффектов.
— То есть, озер крови на этот раз не планируется? — вставил Варнак вопрос в их речитатив.
— Богиней любви меня тоже называют не зря, — напомнила Геката.
— Никогда не стремилась причинять смертным лишних страданий.
— Ага, — кивнул Еремей, предпочтя вслух о женской логике и последовательности не упоминать. — Значит, ныне ты воплощение добра и ласки? Никак, свидание с кардиналом закончилось удачно? Или вовсе еще не закончилось?
— А тебе все покажи, и расскажи, и дай попробовать, — весело ответила «лягушонка», уверенно обходя чахлый «гольф» через двойную сплошную полосу.
— Нарушаем, всемогущая? Автоинспекции не боишься?
— Разве я не говорила?
— У меня в багажнике «Вероналум-форте»!
— Сорок полноценных доз!
— Хватит на всех!
Охотничья база «Ни пуха, ни пера» была совершенно новенькой и еще пахла свежепиленной древесиной, морилкой, битумной черепицей и яхтенным лаком. Она стояла на берегу Камского водохранилища на недавно
Отдельно от гостиницы стоял одноэтажный «административный корпус», совмещенный с рестораном на двадцать же столиков, а ближе к воде сверкали оцинкованными шпилями баня и длинный лодочный сарай. Зачем сараю нужен шпиль — Варнак решительно не понимал. Возможно, хозяева пытались сделать стилизацию хозблока под русскую старину. А может — прагматично прятали в высоких башенках скрытую систему видеонаблюдения. Ведь посетителям базы владельцы обещали европейский комфорт и полную безопасность.
Недолгое наблюдение за «Ни пухом, и ни перьями» подсказало, что служащие здесь трудятся вахтовым методом: персонал завозится издалека и вывозится после какого-то достаточно протяженного срока. Во всяком случае, за двое суток никто из сотрудников ворот базы не покидал. Выезжали отдыхающие — на парковке едва ли не с каждым часом становилось все больше свободных мест. К пяти вечера там стояли всего три машины: сверкающий лакировкой кроссовер «Лексус», побитый жизнью «Пежо» и грузовой фургончик «ГАЗель», возле которого постоянно маячил водитель, то сидя в кабине, то прогуливаясь рядышком. Каждые два часа он чередовался со сменщиком, что вызывало у Еремея недобрые ассоциации с армейским уставом.
В половину шестого двое мужичков в выцветших спецовках закинули на крышу «Пежо» надувную лодку, забрались в салон и выехали с базы. Теперь на ней оставалось максимум два занятых номера.
— Готовятся к приему гостей, — сделал вывод Варнак, наблюдавший за целью в бинокль с лежки в развале сосновой кроны. — Наверное, пора заняться этим и нам.
Он соскользнул вниз по сложенной вдвое веревке, обогнул лесом сетку, огораживающую обжитую территорию, и вышел к Каме. Здесь, на песчаной отмели, древняя и всемогущая богиня Геката в нижнем белье жарила над углями обещанные лешему шашлыки. Рядом с кострищем валялся на солнышке сытый и довольный Вывей, еще ночью придавивший в темноте каких-то голохвостых сусликов. Порода дичи так и осталась неведомой, но на вкус оба оказались ничего, разве только малость жестковаты.
— Чё пришел? — поинтересовалась толстуха, поправляя шампуры.
— Я как раз купаться собиралась, — тряхнула возле кустов полотенцем «лягушонка».
— Трое охранников. Из них двое постоянно торчат в будке над воротами, — отчитался Еремей. — Четверо пролетариев заняты на территории, четверо тружеников пищеблока постоянно в ресторане, половина из них женщины. И администратор — тоже юная девица. Плюс двое мужиков неприятного вида сторожат «ГАЗель», и один рыболов сидит на причале, как приклеенный. Все, расчет закончен. Пошли работать?