Вонючий рассвет
Шрифт:
– Послушай, писатель, - уже более благосклонно произнес Махов.
– Вряд ли я смогу тебе помочь. Я - ученый. Завиральные идеи Виктора меня никогда не привлекали. Не верю я в нуль-транспортировку и прочие чудеса.
– И не надо - прочитай и скажи: "Чепуха". Всего-то и дел.
– А сам не можешь?
– Честно говоря, мне бы не хотелось заниматься этими бумагами одному. Сознаюсь, что мое отношение к физике пространства-времени довольно своеобразно. Я могу понять что-нибудь неправильно, мне может что-нибудь почудиться... Я, знаешь ли, излишне эмоциональный. А главное, Ксения требует, чтобы бумаги были просмотрены в твоем
– Вот - зараза!
– зло сказал Махов.
– Хорошо, передай ей, что я приду. Но начинай без меня, хорошо? Будут вопросы - обращайся.
– Когда настанет пора делиться славой?
– Терпеть не могу низкопробные шутки!
Макаров от души расхохотался.
– Так что там произошло с бумагами Виктора?
– Махов сдался.
– Лежат, ждут нас с тобой в гости.
– Знал бы ты, как это все некстати...
– Все и всегда случается некстати, - заявил Макаров уверенно.
– Это мне, как писателю, известно абсолютно точно.
– Понимаешь, у меня в Нью-Йорке книжка вышла, ее перевели на русский язык, мне нужно ее срочно отредактировать.
– А что, мало вокруг редакторов?
– Но это моя книга!
– Да ладно! Только не говори, что ты своей книжкой с утра до вечера занимаешься! Из дома выходишь, проветриваешься?
– Ну?
– Могу, конечно, и сам просмотреть бумаги, но какой в этом смысл, если я не в состоянии понять, что в них написано? Слова, сами по себе, значат гораздо меньше, чем об этом принято думать. Мне ли не знать, как важно вовремя раскрыть смысл, который обязательно таится между строк. Текст - это всегда шифр, каким бы понятным и открытым он не казался своему создателю. А это значит, что нам предстоит отыскать ключ, который поможет нам прочитать заметки Каркова правильно. Виктор, насколько мне известно, был крайне нестандартным человеком, и его манера воспринимать обыденные вещи была далеко не общепринятой, правда?
– Тут ты прав, - задумчиво произнес Махов.
– Никогда не думал об этом. Мне всегда казалось, что должны существовать какие-то основополагающие вещи, которые все воспринимают одинаково. Наверное, я ошибался.
– Вот для этого, мой друг, собственно, и существуют писатели - их цель доходчиво объяснять элементарные вещи. Считай, что это услуга, которую я оказал тебе. Добровольно и безвозмездно. Ответь мне тем же.
– Хорошо. Ты меня уговорил.
Макаров вздохнул с облегчением - ему удалось привлечь к работе Махова и не проболтаться о странных свойствах кабинета. Пусть теперь Махов сам разбирается с изобретением своего друга.
Макаров закрыл глаза и представил, что произойдет, когда этот самоуверенный человек попадет в комнату Кларкова... Интересно будет посмотреть, как Махов воспримет свое собственное перемещение в пространстве и времени, которого ему не миновать. Надо будет обязательно записать его первые слова после возвращения в нашу реальность. А то, что его забросит в чужой мир точно также, как это произошло с самим Макаровым, сомневаться не приходилось.
Глава 5
Странная любовь к террористам
Поздно вечером размышления Макарова были прерваны неожиданным телефонным звонком - Фимка Гольдберг с младенчества считал, что ему должны быть рады в любое время суток. В Неформальном объединении графоманов он был известен, как искусный мастер игры в слова. Фимка был способен самое привычное понятие вывернуть
– Дружище, - обрадовался Макаров.
– Какими судьбами? Что-то случилось?
– Привет, - смущенно пробубнил Фимка.
– Хотелось засвидетельствовать тебе свое почтение. Я только что перечитал твою повесть "Запрещенная физика". Не понимаю, как это у тебя получается - каким образом удается приподнять непроницаемую завесу, отгораживающую нас, простых людей, от понимания будущего?
Макаров поежился. "Ну, началось!" - подумал он с некоторым раздражением. Сегодня Фимка загнул уж слишком замысловато. Что ни говори, а факт остается фактом - при длительном потреблении произведений современников, способность выражать свои мысли на нормальном литературном русском языке значительно снижается. Еще несколько лет тому назад Макаров советовал Фимке, в качестве прививки, перечитывать книги Тургенева или Чехова, но тот так и не смог побороть свою страсть к новинкам книжного рынка.
– И что тебя потрясло на этот раз?
– спросил Макаров, приготовившись получить очередную порцию заслуженной похвалы.
– Я восхищен твоей прозорливостью, господин писатель! Как ты это проделываешь, я не знаю и, боюсь, что это останется для меня секретом, но засвидетельствовать свое почтение я обязан!
– Да в чем дело? Объясни по-человечески.
– А?
– удивился Фимка.
– Так ты еще ничего не знаешь! Вот это номер! Разве в "новостях" не сообщали? Не смотрел, что ли? Мне казалось, что ты следишь за текущими событиями.
– Далеко не всегда...
– Сегодня вечером я обнаружил в своей электронной почте крайне интересное сообщение. Оказалось, что группа террористов захватила заместителя министра финансов. Он приехал в Департамент по содержанию жилищного фонда на переговоры то ли о долгосрочных кредитах, то ли о инвестициях, о чем конкретно - не сообщается. А его уже поджидали. Заговорщики отключили лифты и опустили противопожарные щиты, так что Департамент оказался в их руках. Вместе с заместителем министра, естественно! Сейчас идут переговоры.
– И кто тебе его прислал?
– Сообщение пришло из Неформального объединения графоманов. Там знают, что меня интересует подобные происшествия. Они не ошиблись! Я как услышал о требованиях, которые выдвигают террористы - обеспечение свободы научного поиска и привлечение ученых экспертов при принятии важных политических решений - сразу вспомнил о твоей книге "Запрещенная физика". Один к одному, удивительно, честное слово! Как тебе удалось описать все заранее?
– Неприятно, если многочисленные придуманные мной ужасы и в самом деле начнут сбываться, - проворчал Макаров.
– Собственно, я писал о появлении кровожадных инстинктов у ученых только для того, чтобы предупредить своих читателей о крайне маловероятном и нежелательном развитии событий, не более того. Мне не хочется дожить до того дня, когда интеллектуальная деятельность будет и в самом деле запрещена.