Вонючий рассвет
Шрифт:
– Пойду. Сам знаешь, нам нужны новые факты. А страх... Вот закончим наши дела, тогда и узнаем, столкнулись ли мы действительно с чем-то страшным или все дело в нашей мнительности.
– Но там, за дверью кабинета, может случиться все, что угодно!
– Меня пока люди с неправильным поведением не доставали, - ответил Макаров.
– Я вообще никого там не встречал.
– Счастливо. Не смею задерживать.
– Может быть, вместе?
– Спасибо. Я тебя здесь подожду.
Макаров почувствовал на своем плече руку Махова. Он толкнул дверь и шагнул
На этот раз Макарову в кабинете не понравилось, он не стал сразу включать свет, что-то заставило его замереть в темноте. Понюхал воздух. Вроде бы ничего необычного не почувствовал... А потом он краем глаза ощутил в углу комнаты едва заметное движение. Рука непроизвольно метнулась к выключателю. Так и есть, первое, что он сумел разглядеть в освещенной комнате, был сидящий в кресле человек. У него была одна голова, две руки, две ноги - все как и в нашем мире.
Человек вздрогнул, словно проснулся от яркого света, повернулся и, не моргая, уставился на Макарова.
– Наконец-то, - сказал он невпопад.
– Я уже подумал, что не дождусь вас сегодня. Вы, Макаров, все-таки ужасный разгильдяй. При других обстоятельствах вам следовало поставить на вид.
В его голосе не было слышно даже намека на радость или облегчение - обычных чувств, которые возникают у каждого, кто долго ждал и дождался. Наоборот, он был полон странной неизбывной грусти.
– Привет, - сказал Макаров первое, что пришло ему в голову. Он видел этого человека в первый раз, но тот прекрасно знал его, раз уж назвал по фамилии. Неприятное положение. Вот и получено и еще одно доказательство того, что за порогом кабинета Кларкова находится проход в незнакомый чужой мир.
– Мы же с вами договаривались! Неужели забыли?
– с обидой сказал незнакомец.
– Прошу прощения, - по инерции сказал Макаров и, полный желания понравиться, добавил: - Рад, что встретился с вами.
Эти ничего особенного не значащие, по мнению Макарова, слова произвели на странного незнакомца самое неблагоприятное впечатление, он явно был возмущен до глубины души, выглядело это так, словно Макаров заговорил о веревке в доме повешенного.
– Ваша готовность постоянно строить из себя скомороха - просто отвратительна!
– неприязненно заявил он.
– Извольте держать себя в рамках, по крайней мере, когда беседуете со мной!
"Осечка вышла!
– понял Макаров.
– Взял неверный тон. Самое лучшее в такой ситуации - промолчать, пока ситуация не прояснится. Этому парню от меня что-то надо, вот пусть и говорит"!
– Простите, может быть, перейдем к делу?
– спросил Макаров, когда пауза излишне затянулась.
– Да, тут с вами не поспоришь, пора, - сказал незнакомец.
– Прежде всего хочу вас похвалить - вы совершенно правильно сделали, что откликнулись на нашу просьбу. Правительство рекомендовало подвергнуть вас аресту, но я решил, что переходить к крайним мерам принуждения
– Каждый получит то, что ему причитается? Я правильно понял? Прекрасно.
– Меня радует, что вы остаетесь оптимистом. Мы, действительно, с вами партнеры. Надеюсь, вы это осознаете?
– Незнакомец, не мигая, заглянул Макарову в глаза, словно намереваясь исследовать дно его глазных яблок.
– Очень хорошо... Сейчас так важно договориться... Согласитесь, что достичь взаимопонимания в случае вашей неявки или прямого саботажа было бы исключительно трудно.
– Догадываюсь. Надо, чтобы я добровольно согласился? Правильно?
– Именно... Еще немного и работники милиции подхватили бы вас под белы ручки и привели, куда следует, силой. Мы бы все равно добились своего, но доверительные связи между нами были бы нарушены. А это плохо, поскольку не вписывается в планы по противодействию. Но вы пришли по первому требованию. Это хорошо. Явка и готовность к сотрудничеству - крайне важные качества, наличие которых в творческом человеке можно только приветствовать. Не исключено, что вы, Макаров, прямо-таки идеальный гражданин. Своего рода патриот.
Сомнений не оставалось. Этот грустный дядька - представитель правительства. Видимо, в странном мире кабинета Кларкова не все обстоит благополучно, раз уж местным властям потребовалась помощь писателя.
– Не могли бы вы быть конкретнее?
– Хотите узнать, что с нами происходит?
– Вряд ли я могу требовать. Но, подумал, почему бы не попробовать?
– Вы, Макаров, оказались умнее, чем я думал. Не уверен, что это хорошо. Не знаю.
– Если у вас нужда в дурачках, пожалуй, вы действительно обратились не по адресу.
– Я расскажу вам все, но только в том случае, если в ходе переговоров подтвердится, что вы способны помочь нам.
– Разве это можно узнать, продолжая держать меня в неведении?
– И все-таки я вас переоценил!
– на губах незнакомца появилось некоторое подобие ухмылки.
– Принесите мне чашку кофе.
– Кофе?
– Ну да. Идите и заварите, как вы это умеете. О вашей способности выжимать из кофейных зерен максимум вкуса у нас в комиссии ходят легенды.
Макаров ничего не понял, но спорить не стал - отправился к двери. Естественно, что наваждение таинственного мира немедленно растаяло. Он снова оказался в квартире Кларкова.
– Все в порядке?
– спросил Махов, который, как оказалось, с нетерпением ожидал его возвращения.
– Нет. Странно там, - сказал Макаров, а потом вздохнув, попытался пересказать свой разговор со странным представителем странного правительства.
– Он похож на сумасшедшего?
– спросил Махов.
– Нет. Скорее нервный и чрезвычайно озабоченный человек, надо полагать, что работа у него не простая - стоять на страже общественных интересов всегда трудно, вот и переживает. Мне показалось, что у них там большие проблемы. Странно, но почему-то он считает, что я смогу помочь.