Воображаемый друг
Шрифт:
Выйдя из городского полицейского управления, они пробрались сквозь шеренги репортеров и камер. Мать наконец усадила Кристофера в машину. Без единого слова завела двигатель и включила обогреватель, который недоступным взору волшебством разогнал облака на ветровом стекле.
В дороге разговор велся в одностороннем порядке.
Кристофер извинялся до самого дома. Но она хранила молчание. Не для того, чтобы наказать сына. А чтобы вернуть себе прежнее положение. Ей предстояло выяснить, почему ее сын так стремительно взрослеет. Ведь она уже потеряла
– Кристофер, – осторожно начала Кейт. – Я должна кое о чем тебя спросить.
– Давай. – Кристофер вздохнул с облегчением, услышав материнский голос.
– Почему ты мне солгал?
– Не знаю.
– Нет, знаешь. Ну не важно. Расскажи.
Она заметила, как дрогнули у него веки. Она заметила, как он взвешивает свой ответ.
– Ну я… думал, ты не отпустишь меня в лес.
– Почему не отпущу?
– Потому, что я мог заблудиться, как в прошлый раз. Мог замерзнуть насмерть.
– Но ты все равно ушел. Зачем?
– Что-то голова болит.
– Объясни, Кристофер: зачем?
– Чтобы построить домик на дереве.
– Но с какой целью? Чем он так важен, этот домик?
– Наверно, ничем, – ответил он.
– То есть ты подвергал свою жизнь опасности ради домика на дереве, который для тебя ничего не значит?
Тут он умолк. А потом виртуозно изобразил улыбку.
– Я сейчас тебя послушал – и правда, глупость какая-то, – сказал Кристофер.
– Очень хорошо, что ты прислушался. Потому что ноги твоей больше не будет в этом лесу.
– Ну мам…
– До Рождества под домашним арестом.
– Мама!
– Кристофер. Пускай твои друзья врут родителям. Пускай все дети на земле врут своим родителям. Но мне ты врать не будешь. Вопрос закрыт. Времени на раздумья не даю, никаких обнимашек и понимашек. Командую тут я, если до тебя еще не дошло. И у меня одна задача – уберечь тебя от опасностей. ИТАК, ТЫ НАКАЗАН. В ЛЕС БОЛЬШЕ НИ НОГОЙ. Усвоил?!
– Извини, пожалуйста, – без всякой надежды выговорил он.
– Извинениями не отделаешься. По крайней мере, от меня.
Его глаза наполнились слезами.
– Извини, пожалуйста.
– МАРШ К СЕБЕ В КОМНАТУ!
Кристофер отправился наверх, не догадываясь, что матери сейчас будет куда тяжелее, чем ему. Она ненавидела себя за эту сцену, но, отказавшись от воспитания ремнем, какого ей с лихвой досталось в детстве, сознавала, что лучшего средства, чем жесткость, в ее арсенале нет и не будет. Вранье спускать нельзя. Ее правилами по-прежнему предусматривались только черное и белое. Никаких оттенков серого не допускалось. И никаких вылазок в лес, где был найден детский скелет, отныне тоже не допускалось.
За целый день она так и не смягчилась. Сын не показывал носа из своей комнаты, только спустился, чтобы поужинать сэндвичем с расплавленным сыром и принять таблетку от головной боли. Никакого телевизора. Никаких книжек. Он просто лежал в
– Слушай, – сказала она. – Я все еще сержусь на тебя, но хотела извиниться, что повысила голос.
– Да ладно, – ответил он.
– Ничего не ладно. У нас в доме секретов нет. Чтобы так продолжалось и дальше, мы не должны друг на друга покрикивать. Правильно?
Кристофер кивнул.
– Кристофер, ты можешь поделиться со мной чем угодно. Всегда помни об этом. Ладно?
– Я помню, – ответил он.
Она выдерживала паузу в надежде, что он заговорит. Но такие дела быстро не решаются.
– Я люблю тебя, – выдавил он наконец.
– И я тебя люблю.
С этими словами она поцеловала его в лоб, закрыла дверь и пошла по коридору к себе в спальню. Там, чтобы отвлечься, она включила «Сегодня вечером». Ведущий выдавал одну шутку за другой, но на лице Кейт Риз не дрогнул ни один мускул. Вперившись в экран, она мысленно продолжала отчитывать сына.
– Ты мне солгал. И сейчас недоговариваешь. Я знаю. И ты знаешь, что я знаю. Так что же, черт возьми, творится у тебя в голове, Кристофер?
Но стоило ей сомкнуть глаза, как она почти услышала голос сына.
Это мой секрет, ищи сама ответ.
Глава 29
Шериф зашел в лес один. Вечер четверга. Не скажешь, что День благодарения на носу. Погода стояла совершенно чудная: теплая и сухая. Только листья выдавали осеннюю пору. Желтые и кроваво-красные. Кожаные ботинки шерифа ступали по мягким тропинкам. Бесшумно, как мыши.
Что-то здесь было не так.
Пять дней миновало с тех пор, как в лесу обнаружили скелет, но шериф продолжал теряться в догадках. Когда он служил в Хилл-дистрикте, у его начальника был пес по кличке Шейн. Периодически Шейн усаживался на задние лапы и без причины начинал лаять. Шеф всегда говорил: «Тише, мой мальчик. Там ничего нет». А вдруг нечто все-таки было? Не зря же собачьи свистки издают высокочастотный звук, неуловимый для людей.
Возможно, существует и нечто такое, что различимо только собачьим глазом.
Шериф недоумевал, откуда вообще у него берутся подобные мысли. Человек он рациональный. Нынешнее расследование ничем не отличается от других. Да, смерть ребенка – ужасная трагедия. Но в полицейской практике – рутинное дело. В большом городе не проходит и недели, чтобы кто-нибудь не погиб. И дети – не исключение. На прежнем месте службы он встречал детей, живущих на помойках, в чуланах и подвалах. Он навидался такой скверны, что в принудительном порядке был направлен к штатному психотерапевту на краткосрочный курс реабилитации, очищающий мозги от всего лишнего.