Вооружен и очень удачлив. Трилогия
Шрифт:
Несмотря на то что найти ящик мы не слишком надеялись, с осмотром все же не спешили. Рекордно быстрый обыск квалифицируется куратором однозначно: халтурили.
Спустя положенные по инструкции три часа (до последней миллисекундочки) мы знали о владельце двухэтажного особнячка все. И какое белье носит, и что у него болит, и где учился, и на ком женился, и в каких странах он побывал, и служанок какой комплекции предпочитает.
Ничего примечательного. Стандартный набор.
Уже когда мы покидали сей гостеприимный дом, я оглянулся на
Вот тебе и встреча. Тесен мир. Тьфу-тьфу-тьфу через правое плечо!
После вкусно и комфортно проведенного осмотра хотелось спать, но тут, как обычно не вовремя, прорезался куратор.
— Как успехи? — ворчливо поинтересовался он.
— Смотря что считать успехами, — сказал я, изо всех сил втягивая живот и стараясь не икать в микрофон. — Можете пометить первый адресок жирным крестом — нет у него ничего. Прикажете лететь обратно в отель?
— Еще чего! — с садистской радостью возразил наушник. — Пока вы бездельничали, аналитики вычислили второго посетителя аукциона. Тут неподалеку, в деревне.
Со вторым посетителем дело пошло более вяло.
Обнюхав каждый закоулок, мы ознакомились с жизнью клиента и окончательно заскучали. Родился, учился, женился, но служанок все равно предпочитает — никакого разнообразия. Втискиваясь на сиденье капсулы, я с тоской подумал о том, что какая жалость — грехов всего семь, и они повторяются у смертных с таким занудным постоянством, что впору взвыть. Ну что, казалось, стоило придумать еще хоть парочку? Все несчастным полевым работникам развлечение…
Тройку Положительных я заметил только тогда, когда чуть в них не врезался.
Дружно покрутив пальцами у висков, они поправили дыбом вставшие нимбы и степенно отправились по заданному курсу в трубу того особнячка, из которого мы только что ушли.
Вот тебе еще одно совпадение.
— Пятый! — гаркнул куратор под рев заводимого мотора. — Что там у вас творится? На экране какие-то перья!
— Природный катаклизм, — хмуро отозвался я, выкручивая руль. — Ангелы разлетались — сил нет. Над первым домом четверо, над вторым трое. Как вы думаете: может, это к дождю?
— Это, сынок, к выговору от начальства, — мудрым тоном деревенского старейшины поведал куратор. — Только что я посмотрел на экран внимательно, и у меня родился один маленький вопрос. Звучит он так: если обычный полевой работник начального ранга может выполнить задание за час, то сколько потребуется времени на то же самое задание трем полевым работникам рангом выше четвертого при условии, что их наглость значительно превышает их же добросовестность?
— Мы старались, — буркнул я.
— Плохо старались, — вздохнул куратор. — Такими темпами вы полгода колупаться станете. Тебе это надо, Пятый?
Вспомнив о шикарном номере и карманных деньгах, я ненатурально
— Мы с напарниками готовы работать по делу столько, сколько потребуется. Прикажете лететь к следующему подозреваемому?
— Следующий подозреваемый пока неизвестен, — хмуро сказал куратор. — Возвращайтесь в гостиницу. Выспитесь, отдохните — возможно, придется работать ночью. Заодно гляньте, как себя чувствует пересмешник. Все-таки до сегодняшнего дня нам не приходилось держать их в фиксированном состоянии так долго. Операция непредсказуемо затягивается…
Пересмешник чувствовал себя прекрасно. В отличие от уборщика, который, проигнорировав табличку «не беспокоить», поперся наводить в номере чистоту и нарвался в гардеробной на нечто крылатое с нимбом и сальными кудрями.
Судя по напряженности позы, несчастный работник метелки как пал ниц, так в этом «нице» и оставался до нашего возвращения.
Легким щелчком по красному лбу я погрузил смертного в блаженное беспамятство и цапнул за край одеяния издевательски хохочущего пересмешника.
— Чего лапаешь? Жрать давай! — нагло заявило похищенное дитя тонкого мира и, получив отказ, разразилось тирадой такого уровня безнравственности, что у меня начали чесаться руки.
Вдарить бы ему сейчас по нимбу — а нельзя. Но хочется… сил нет!
Выпустив пар популярным в народе методом: пинанием подручных предметов с последующим их затаптыванием, я вынес в коридор все еще беспамятного уборщика, отдышался и уже почти спокойно начал готовиться ко сну.
Игры в прятки с сексуально озабоченными бегемотиками сегодня меня не вдохновляли. Не знаю, как Третий, но лично я возлагал на эту ночь большие надежды. В конце концов, мы взрослые черти и знаем жизнь.
Главная хитрость в романтическом ухаживании — отсечь предмету страсти пути к отступлению. Дама, стоящая на увитом плющом балконе, еще может немного поломаться, но дама, делящая с ухажером одну кровать на двоих, — практически никогда. Это нонсенс, даже если кровать по размерам не намного уступает городской площади. Опять же адреналин нельзя сбрасывать со счетов. Ученые давно выяснили, что в минуту опасности у всех живых существ резко обостряется инстинкт продолжения рода. Грубо говоря, попавшие в тяжелую ситуацию самки бросаются в объятия даже самого завалящего самца.
Себя я завалящим отнюдь не считал — уже плюс в активе. Что же касается тяжелой ситуации, то тут я целиком полагался на куратора. Наш администратор — прирожденный паникер и видит опасность даже там, где ее отродясь не бывало. Часа не проходит, чтобы он не бился в истерике лбом об микрофон. В таких нервных условиях вообще непонятно, как мы умудряемся работать. Другие черти на нашем месте размножались бы непрерывно.
Хотя нет — вношу небольшую поправку: Третий как рьяный поклонник языческого бога Обжоруса непременно делал бы перерывы на обед. Шесть раз в день по два часа.