Вопар
Шрифт:
– Нет. Его обо всем спросили, кажется. Он в комнате, - директор махнул рукой наверх, - поднимайтесь.
Димка стоял возле левой части иконостаса, наблюдая за вереницей людей, выстроившихся к иконе Богородицы Елеуса. Вечерня приближалась к концу. Парень не отрываясь следил за многочисленными лицами, прошедшими перед ним. Он знал чувства каждого. Чьи-то были обыденными, неинтересными, незначительными, просить им было не о чем, многих просто обуревала гордость, что присутствуют тут и ведут себя так. Для чего спрашивается? Парень сбрасывал чужие эмоции и ощущал свои - удивление, а главное, непонимание. Кто-то же из пришедших был объят
Утешения.
Умиления.
Повернул голову и внимательно вгляделся в лики Богородицы и младенца, прижавшихся друг к другу щеками. Когда-то и он так обнимал маму... На глаза навернулись слезы, он усилием загнал их поглубже. Не место, не время, да и возраст уже не тот.
Подумалось о блинах тети Олеси, на душе сразу стало веселее. Правда Анька опять весь кайф обламывать начнет, ну и бес с ней, все ее насмешки по боку. Пусть думает, что хочет, коза такая. Как только в семье иерея уродилась? Парень спохватился и мысленно, на всякий случай попросил прощения за недостойные ругательства. Вообще ругательства были вполне приличные, справедливые и совсем даже не матом, но отец Алексей просил не мыслить подобным образом в храме Божьем, а отца Алесея Димка уважал и просьбы его старался исполнять, не явно, конечно, чтоб не решил будто власть над ним какую имеет, но про себя.
Маргариту разбудил яркий солнечный луч, осветивший и подушку, и лицо.
– Ну, блин. Ну, откуда солнце в Питере в октябре? Тебя не должно быть. Кыш!
– капризно проворчала она, не желая покидать гостеприимные объятия Морфея. Когда последний раз они были настолько тихими, добрыми и ласковыми?
– Не выспалась что ли?
– девушка вздрогнула от мягкого напряженного голоса, опасливо высунулась из-за одеяла.
– Я о Вас забыла. Простите.
– Да, ничего, - Макс внимательно наблюдал за ней из кресла, в руках его дымилась чашка кофе.
– Ты когда последний раз спала нормально?
Маргарита стушевалась. Кажется, на "ты" переход она не допускала...
– Ничего, что я на "ты"? Несколько неудобно контролировать и мысли, и эмоции одновременно, учитывая бессонную ночь.
Девушка обозвала себя последней идиоткой, дурой и еще несколькими нелестными эпитетами. Как можно было не сообразить, благодаря кому она чувствует себя настолько замечательно и легко?
– Простите.
– Ты всегда гнездишься?
– Что?
– Ничего, - Макс не соврал, говоря о самоконтроле. Его сжирало раздражение и злость. Да, она ему нужна, да, он сам привез ее, но разумные доводы несколько отступают, когда ты не спишь больше полтора суток.
– Неважно. Давай в ванную, позавтракаешь и займемся делами. И так времени потеряли уйму.
Возмущаться девушка не стала, нехотя выбралась из постели и отправилась в указанном направлении, однако обиду все же затаила. Она не просила себя сюда приводить и не спать тоже не просила. Всегда обходилась своими силами, так с какой радости абсолютно чужой человек взялся решать за нее что да как, еще и недовольство высказывает?
Спустя полтора часа Ковалев заглушил двигатель у знакомых чугунных резных ворот с крохотной проходной, покосился на девчонку. По хорошему, ее бы с собой совсем не брать. И дело не в том, что Максу было что скрывать, нет. Дело в ее миловидном личике. Неудивительно, что старый гад намеревался избавится от ее проблемного брата, не считаясь с ней, как опекуном. Девчонка, конечно, умная и сильная, но вот с выражением лица - совершеннейшая беда. Да, и со всей внешностью в целом. Юный божий одуванчик,
– Маргаритка, сделай лицо кирпичом. Умеешь?
Вишневская растерянно на него взглянула, став еще юнее и беззащитнее.
– Сложновато будет, - констатировал Макс, мысленно строя диалог с Журавлевым с учетом сложившихся обстоятельств.
– Останься.
– Нет.
Ковалев вздохнул, потер глаза, в них будто песка насыпали, и выбрался из машины. Пока он шел до кабинета директора, минуя проходную, школьный двор и многочисленные коридоры, девушка не отставала ни на шаг. В здании царила тишина и только из-за дверей классных комнат доносились тихие голоса. Учебный день в разгаре, занятия шли полным ходом.
Секретарь в приемной смерила гостей внимательным взглядом и расплылась в сногсшибательной улыбке.
– Максим Николаевич! Вот уж не думала, что наше маленькое происшествие по вашей части!
– Како...
Ковалев в мгновение с силой стиснул ладонь начавшей было говорить Маргариты. Откуда столько наивности? Она ойкнула, однако намек поняла, чем несказанно порадовала следователя.
– А куда деваться, Елена Витальевна? Мы люди подневольные, - он прошел к столу и опустился на стул напротив секретарши, явно удовлетворенной столь неожиданным появлением незваного гостя.
– Что начальство прикажет, то и расследуем.
– Да?
– Лена перевела взгляд на спутницу мужчины. Эту бледненькую забитую она хорошо запомнила. Вишневская Маргарита - опекун их проблемного. Директор вечно нервничал, когда она появлялась. Грудь изнутри кольнула ревность. Почему она с Максом? Может у приемной столкнулись?
– Вы к директору?
Девушка кивнула.
– Тогда подождите в коридоре, я вас вызову.
– Елена Витальевна, как вы моей спутницей распоряжаетесь, однако. Профессиональный секретарь, не иначе, - Макс ненавидел вот эти женские неприятные высказывания. Ленка обычная, как он сам, с проблемами одаренных знакома лишь в качестве стороннего наблюдателя, причем, помятуя о прошлом опыте общения с ней, не слишком чуткого наблюдателя. Красива, вполне умна, в свое время он немало выяснил и прекрасно знал фанатичную склонность секретарши Журавлева к мужскому полу и к себе в частности. Чего ради, спрашивается, нападать на девчонку, которая тебе ничего не сделала? Вся вина Маргаритки в том, что его спутница.
– Так она с вами? Вот уж не думала, - в голосе Елены сквозили язвительность и раздражение.
Ковалев понял, что теряет контроль над миловидной пешкой, причем по собственной инициативе. Какая ему, собственно, разница кто, как и на кого нападает?
– Никогда не знаешь заранее, какие знакомства принесет служебный день. Лев Константинович у себя?
Секретарь успокоилась и вновь расплылась в соблазнительной улыбке.
– Секунду, - нарочито грациозно поднялась из-за стола и, коротко постучав в дверь с золотой вычурной табличкой, скрылась в кабинете начальства.
Маргарита внимательно наблюдала за развернувшейся перед ней почти театральной постановкой. Это было и неприятно, и увлекательно одновременно. Девушка ощущала эмоции обоих, причем сосредоточиться предпочла на чувствах Максима, он был более стабилен в плане психологического самоконтроля. Но и секретарь ее заинтересовала. Красивая, уверенная в себе, почему она взялась ревновать к ней? Из них двоих сексуальное влечение мужчина испытывал не к Маргарите. Хотя Елена обычная, может не знает просто. Да, даже если и так, Вишневская была убеждена, что выглядит не слишком привлекательно. В чем же тогда беда?