Вопреки будущему
Шрифт:
— Это данные за последние шесть недель. Нейронная активность Кадди выросла с десяти до тринадцати процентов. У меня есть гипотеза согласно которой объект "Метла" через видения учится чему-то в будущем. Потом переносит этот опыт и знания к себе в настоящем.
— Мистер Хейнц, — Крам устало провёл ладонями по лицу, — Вы, я, да и вся наша команда, не спали больше тридцати часов. Так что давайте я укажу вам на очевидную ошибку в ваших суждениях. Окажись ваши слова правдой, изменился бы характер и поведение Кадди. А за ней одной, через камеры следят пять психологов и два охранника. Но никто
— Тогда неявные знания? — Артур нахмурился и начал бубнить себе под нос, — То есть, она чему-то учится, но сама не знает чему? Да и рост нейронной активности указывает на это. Да, да, точно! Она что-то узнаёт и меняется, но сама того не подозревает. А с появлением Томаса этот же феномен проявился и у других.
Последнюю фразу Крам не услышал. Усталость взяла своё и ученый провалился в сон.
* * *
Проснувшись в своей комнате на корабле, я первым делом сорвал с головы мешанину проводов. То-то думаю чувство знакомое! Щиплет. Будто настоятельница Фабия, снова меня за ухо тащит поймав в женской раздевалке.
Заварив себе кубик "Магги", я минут пять пялился в пустоту, пытаясь осознать, что я вообще пережил. Перед глазами до сих пор стоит жалобный взгляд пуделя Аспирина, уставшего бегать по кустикам. Эх, а чего стоят отголоски запахов шашлыка? Тьфу! Я даже боль от ударов сковородкой Гао Пина помню. Чёртова Апрель! Её память — это нечто. То ли дар, то ли проклятье.
Моя печать стабилизации до сих пор тревожно гудит, будто я так и не избавился от беспокоящего меня фактора.
Закрыв глаза, я быстренько погрузился в свой внутренний мир. Тут всё как обычно. Серебристо-голубое марево и мой первый рисунок на нём. Симметричный узор без единого прямого угла, с узкими и широкими линиями. Вот новые контуры, где происходит контакт с даром Кадди. Ярко белый цвет! Даже белее моего. А вот коричневые полосы Германа. У него есть и параллели, и прямые углы и даже ровный круг. И такая картина у всех ребят!
Ещё раз осмотрев печать, нашёл ещё кучу ранее не замеченных красных линий. Я даже не знаю, что это такое. И это плохо! Пока я не смогу придать проблеме хоть какую-тому форму, не могу с этим работать. То есть не пойму что мне стабилизировать. Болезнь? Похмелье? Усталость после тренажёрки? У проблемы должна быть форма, чтобы я мог с ней бороться своей печатью стабилизации.
Закончив с делами в личной комнате, я выбрался в общую зону и погулял по трюму ледокола. В одном из домов живут врачи, в другом — учёные. В третьем — вспомогательный персонал. Заходя на второй круг я наконец нашёл местную столовую. В ней уже собрались все ребята за отдельным столом. С экрана на них смотрел какой-то очкастый учёный. Светлые волосы, идеально белые зубы, загорелая кожа и потрёпанный канадский флаг на заднем фоне.
— О, мистер Томас Начало! — Канадец махнул мне рукой с экрана, — Проходите, присаживайтесь. Ваши коллеги успели закончить дела и явиться на занятия на полчаса раньше вас.
Болезненно нахмурившись Лютер приложил ко лбу стакан со
— Том, ты как с отчётом для Крама разобрался?
— Надиктовал в ворде, — пожав плечами я сел за стол рядом с Апрель, — Крам же не сказал, что доклад надо от руки писать.
— Умник! А чего тогда так долго возился? — Фыркнув Анна спрятала руки со следами чернил от пишущей ручки. — Почти двенадцать часов с сеанса Кадди прошло! А ты только сейчас из комнаты вылез.
–Спал, — я оглядел ребят, — А чего вы все такие помятые?
Кадди выразительно подняла бровь. Никто не заикнулся про отходняк после её сеансов. Но очевидно, что я вижу именно его последствия. Вон! Германа с позеленевшим лицом обнимает ведро. По симптомам один-в-один тяжёлое похмелье.
Человек на экране кашлянул в кулачок.
— Господа, продолжим наши командные игры! — Канадец лучезарно улыбнулся, — ответьте на вопрос. Одним, максимум двумя предложениями. Человек это?
— Путешественник во времени, — шатаясь ответил Герман.
— Книга в процессе написания, — Кадди закатила глаза.
— Биороид наделённый разумом, — добавил Лютер, помогаю Герману подняться из-за стола и дойти до туалета.
— Именной отпечаток в истории, — Апрель грустно усмехнулась, — Пусть и блекнущий со временем.
— Пазл, хи-хи! — Чин-чин победно выпятила грудь, — Просто пазл. Вы, доктор Мур, не поймете. А ребята поймут.
Однако канадец на экране понимающе кивнул, будто от телепатки другой реакции и не ожидал.
— Принимается. Томас, ваш ответ?
— Личность.
За нашим столиком повисла напряжённая тишина. Все ждали более развёрнутого ответа, а я не торопился его давать. Не люблю я докторов типа Мурра, которые только берут и ничего не дают в ответ.
— Закончим на сегодня, — канадец вежливо кивнул, и исчез с экрана.
Лютер довольно скалясь указал на крохотную камеру, висящую над телевизором.
— Совет на будущее. Нас сейчас слышат и видят. Думай, что говорить, даже если тебя никто не видит. А лучше… давай выйдем под “небо”. Мы хоть в трюме живем, но вне зданий хотя бы света побольше.
Ребята поднялись из-за стола, беря подносы еды с собой. Я поступил также, прихватив вторые блюда с линии раздачи. А когда мы вышли и сели под свет софитов, я, немного подумав, всё же решил наплевать на предупреждения.
— Грёбанный ты ж звиздец! А ещё та штука со штукой, — После пробуждения мысли путались, словно пытаюсь обращаться к памяти, которой уже нет, — Что за каша у меня сейчас в голове?
— А, ты про это? — Апрель улыбнулась, ковыряя вилкой салат — Привыкнешь. Ты был связан с НАШЕЙ памятью в сеансе. После него ещё какое-то время идет инерция мышления.
— Ага, инерция, — добавил Герман разделывая котлету, — Мы вместе видение расшифровываем. Оно потому у Кадди чётким получается. Никаких метафор, типа золотой бык это к удаче. Как всё видим, так и происходит.
Уф-ф, я уж думал кусок памяти потерял, пока в будущее заглядывал. А тут не совсем так получается. Я ещё раз огляделся. Никто из ребят не сказал очевидного.
— Будущее же движется? В смысле оно постоянно меняется.
Кадди посмотрела сначала на меня, а потом на наше искусственное небо.