Вопреки любой логике

Melena Felwane

— Ай! Да что такое, регулятор, что ли сломался? — озадачилась писательница, а Наташа недовольно засопела.

— Пиши, давай! Любительница блондинов, — прошипела она и улеглась обратно, складывая руки на животе. Мысли плавали где-то очень далеко от творчества писательницы эротики, хотя судя по тому, что она строчила, не так уж и далеко.

Во что Наташа вляпалась?

Нет, точнее, почему она опять куда-то вляпалась? Неприятности оно дело привычное, во всяком случае, для Таракановой, но в этот раз они перешли всякую грань. То, что произошло в зале перехода — было странным, непонятным и определенно несло проблемы.

Наташа вздохнула

и села опять на кровать, задумчиво пялясь на светящийся монитор, слыша, как бормочет Карина, исправляя текст. Сейчас ей было не до однотипного сюжета про преподавателя и ученицу, там все равно ничего нового. Каждый третий роман про это, где звезда университета и научной среды обязательно красив, умен и сексуален, как Ален Делон в свои лучшие годы. А вот произошедшее да, оно волновало. Потому что Наташа убежала.

Позорно. Глупо. Быстро скача как сайгак, слыша крики Ипполины Аркадьевны в спину, вопли четырех купидонов, среди которых были небезызвестные два голубокрылых орла Мамонтов и Кокошников, этот идиот Северов и дружок Гордея — Максим Ковальчук, что было еще хуже. Потому что к вечеру о случившемся наверняка будет знать весь корпус купидонов от уборщиков до начальника, а затем и вся канцелярия.

Она целовалась с Гордеем.

Хотя технически касание губ на пару секунд поцелуем назвать нельзя, но именно так оно и выглядело. Она даже не успела отчитать его за подстреленную Ренату, вообще ничего не успела. Был только он, его губы, запах и ничего вокруг. Какого черта произошло?

— Он точно в меня чем-то пальнул. Это любовная магия, пузан ванильный, я уверена, — буркнула Наташа сама себе, успокаивая свою ворчащую совесть, — не иначе, как в воду подмешал. Или в тот салат. Не зря он мне показался подозрительным. Или этот идиот Владлен тренировался и меня по касательной задело. Не может же мне Гордей нравится? — спросила саму себя и тут же уловила краем уха:

— Ах, мой сероглазый король, ах! Еще!

— Грр, какой сероглазый! — рявкнула Наташа, пиная кресло и Карина очнулась от собственных мыслей, пробормотав:

— Кареглазый брюнет Гордей…

— Дмитрий!

— Да, Дмитрий, блондин с серыми глазами, точно грозовое небо…

— Гордей! — и тут же Наташа одернула саму себя, — то есть Дмитрий!

— Так Дмитрий или Гордей? — озадачилась писательница, и Наташа со стоном уронила руки в ладони.

— Да чтоб этого крылатого стрелочница его же стрелами Влад затыкал до смерти, — буркнула Наташа и Карина мгновенно встрепенулась, вскрикнув на всю квартиру:

— Точно, надо написать слэш-роман о студенте Гордее и преподавателе Дмитрии! Наташа озадаченно наклонила голову, невольно пробормотав самой себе:

— А Горгей-то имя все же нарицательное…

В канцелярию возвращалась, как агент КГБ или даже сам Джеймс Бонд. Вспоминая, как сбегала из дома под ночь на гулянки, а также из школы, Наташа, натянув на голову капюшон толстовки, быстро прошмыгнула из двери, прямо к лифтам, ведущим на жилые этажи. Совсем немного дождаться, пока придет лифт, желательно, чтобы никто не вздумал сюда спуститься, потом быстро метнуться к своему номеру по этажу. Там, конечно, есть риск нарваться на муз, но их всегда можно проигнорировать.

План был почти безупречен, если бы не одно «но».

Уже выходя из прохода, Наташа заметила, как по всему этажу развешаны темные плакаты от потолка до пола, а на них портрет самого Владыки Ада, чья козлиная голова, увенчанная длинными ветвистыми рогами, украшала каждый плакат на фоне

геенны огненной. Сам владыка был в при образе: темное мрачное одеяние, состоящее из черного костюма с рубашкой в тон и галстуком цвета крови, аккуратно подстриженная козлиная бородка, желтые глаза с вертикальными зрачками. Сидит на троне из черепов, нога на ногу, точнее копыто на копыто, уверенный, расслабленный, позади в геенне грешники горят, а ниже написано: «Люцифер Рассветный Ангелович. Голосуй за первого Владыку. Демократия. Толерантность. Грех. Мы за Ад, в котором всех наказывают одинаково». Особенно забавно было, что слово «демократия» было ярко выделено красным подчеркиванием. И это с учетом того, что никакой демократии Ад не видал с момента своего становления. Люцифер успел отстроить там девять кругов, наворовать себе на современный офис в самом пекле, но по-прежнему каждое новое тысячелетие избирался на новый срок со своей старой правительственной командой. И это притом, что мужик имел развод, алименты на шестьсот шестьдесят шесть детей от тринадцати жен включая Лилит и видимую толерантность всей своей империи. Все равно самых грешных наказывали меньше. Больше нагрешил — меньше страданий, таков закон.

Под всем этим безобразием бегал черт со стопкой плакатов подмышкой, судорожно исполняя приказы стоящего над ним одного из князей Ада по имени Велиал, которому в канцелярии дали кличку «Веня-не-гони». Потому что, как истинный демон лжи и обмана, отвечал за политическую компанию главного Владыки Ада, а заодно и всем безбожно врал. Особенно, конечно, своим многочисленным любовницам и пяти женам в трех кругах Ада, куда регулярно ездил в командировки. Говорят, он был когда-то самым сильным и доблестным ангелом, даже доблестнее, чем Михаил и сильнее, чем Люцифер. Однако, кто даст гарантию, что он и тут не приврал?

— Веня! — резко окликнула князя Тьмы Наташа, с любопытством разглядывая высокую фигуру почти под два метра. Демон обернулся, прищурив красивые красные глаза. Сегодня он похоже примерил снова на себя идеальную иллюзию. Правильные черты лица, твердый подбородок, темные густые брови, высокий лоб, ровный нос, вот только глаза красные, что выдавало в нем демоническую сущность и необычайно мощная фигура, на которую был, натянут костюм ручного пошива местной фабрики.

Губы растянулись в улыбке, демонстрирующей ровный ряд белых зубов.

— Тараканова, моя будущая литературная звезда! Ну что, — поинтересовался он, проигнорировав черта, который попытался что-то спросить у него, — уже готова к сковородкам? Бикини взяла?

Наташа поморщилась от нескромного вопроса и этой грубой попытки флирта.

— Веня, будешь так шутить, всем расскажу, кто пишет эротические академки про демонов и попаданок, — пригрозила она пальцем демону, который резко изменился в лице, а черт с интересом подался вперед, поводив в воздухе пяточком, за что мигом словил мощным кулаком по рогам.

— Работай живо! — рявкнул Веня громогласно, отчего даже стены затряслись, а с потолка посыпалась штукатурка. Чертенок вздрогнул, сжался, а его хвост с кисточкой на конце резко хлестнул по ногам, обтянутым новомодными брюками, из-под которых виднелись копыта там, где должны были быть ботинки у нормального человека. И все же попытался подать голос:

— Я пожалуюсь в Инспекцию труда чертей на непозволительное поведение! И Профсоюз Ада!

— Да я тебя!

Секунда и черта испарило с места, как будто и не было, а Велиал недовольно сложил руки на мощной груди, проворчав: