Вопреки судьбе
Шрифт:
– Весьма разумно. А в сад можно пройти только из монастыря? Там глухая стена со всех сторон?
– Нет, там есть калитка. Но она хорошо охраняется! – поспешила уверить собеседница, заметив, как напрягся гость.
– Охраняется?
– Ах, месье!
– воскликнула аббатиса.
– Ну что может сделать женщина? Оружием она не владеет, через забор ей не перелезть. Если она попытается даже ударить сестру или охранника, тут же поднимется крик. Ее остановят, будьте покойны.
–
– Нынешняя дама, мадам Кэтти, что у нас гостит, - аббатиса понизила голос, - здесь находится по политическим соображениям. Она здесь давно, больше недели, и до сих пор не пыталась ни разу покинуть наши стены. Потому что это невозможно, она это понимает. Это не темница, но уйти нельзя.
– Может быть, она просто слишком слаба? – предположил милорд. – Хилая девица не в силах ничего сделать, конечно же. Иное дело, здоровая женщина, она может сбежать от сопровождающей.
– Нет, что вы! Она не жалуется на здоровье. И то сказать, ей нет и двадцати пяти – какие могут быть болезни? Статная, красивая, волосы каштановые, густые… Живи да радуйся… Если бы не влезла в политику. И зачем ей надо было? Тем более, у нее и муж был. Дитя бы родила. А она вон что удумала - стоять на пути у… Ах, неважно! Но как глупо противиться тем, кто сильнее.
– Но о ней, должно быть, побеспокоился кто-то из тех, - милорд кивнул в потолок. – Кто-то, кто очень высоко. Потому вы и бережете ее столь сильно. Я же не обладаю правом отдавать вам приказы. Каким должно быть содержание моей родственницы, чтобы вы берегли ее столь же сильно?
– Самым умеренным, - улыбнулась аббатиса приветливо – разговор перешел к деньгам, значит, гость уже готов был с ними расстаться. А это важнее, чем какая-то вздорная девица, подробнее о которой женщина и не пыталась узнать.
Впрочем, лорд Винтер пообещал внести плату, когда привезет родственницу, и на том откланялся.
Обо всем, что узнал, он и сообщил новым друзьям, а те, через Гримо, Лизе. Ответ девушки пришел как нельзя более кстати. Уже почти придуманный план был добавлен деталями. Если Миледи собиралась совершить кражу подобным образом – то и они в силах это сделать. И если рассказ милорда еще оставлял сомнения - вдруг монастырь все же хорошо охраняется?
– то слова Лизы придавали уверенности, хотя и непонятно было, откуда девушка все это знает. Но так ли важно? Она ведь угадала место заточения Констанции, потому и в остальном наверняка права.
Охранник у калитки был оглушен, и вместо него остался Атос, держа наготове пистолеты; милорд и Гримо ждали в рощице неподалеку, с лошадьми, собираясь по первому зову подоспеть к беглецам.
Д’Артаньян же пробрался в сад. Его заметили, конечно же, - и сопровождающая Констанцию монашка, и другие сестры. Но пара пистолетов, направленных на них, давали понять, что поднимать крик не стоит.
Конечно, едва только они, уже в сопровождении Атоса, направились к лесу, в монастыре поднялся шум: кто-то спешил предупредить аббатису, кто-то звал на помощь, а кто-то пытался привести в чувство охранника.
Но остановить беглецов
Даже если в монастыре и была еще какая-то охрана, преследовать, чтобы напасть в городе или на постоялом дворе, чтобы забрать пленницу, она не осмелится – королевского приказа о задержании женщины не было, держали ее насильно. И не в интересах аббатисы было бы это сообщать.
***
Д’Артаньян был абсолютно доволен тем, как все прошло – он вернул возлюбленную и был счастлив.
Но этого нельзя было сказать об Атосе и лорде Винтере. Оба они не желали плохого мадам Бонасье, однако рассчитывали увидеть где-то поблизости от нее Миледи. Но в монастыре, судя по разговору с аббатисой, леди Винтер не появлялась, рядом с ним ее тоже видно не было. И теперь можно было лишь предполагать, что она у себя в особняке на Королевской площади, отчего милорд не находил себе места, считая, что только потерял сутки, в то время как ему не терпелось вызнать правду о невестке.
– Вы поедете с вашим другом и дамами? – расспрашивал милорд Атоса. – Господин д’Артаньян упоминал еще двух ваших друзей…
– Это так, - согласился граф. – Но я полагаю, что мой долг заключается в том, чтобы предотвратить возможные преступления этой женщины.
– Не скрою, я был бы рад вашей компании, хотя и не понимаю, отчего вы считаете это своим долгом…
В этот момент они подъехали к постоялому двору. Еще издали Атос заметил какой-то экипаж, следом за которым бросилась показавшаяся знакомой фигура. Приближаясь же, граф увидел у окна Луизу. Выражение обреченности, застывшее на ее лице, почему-то показалось Атосу связанным с уехавшей каретой…
Девушка кивнула приехавшим, но, как показалось графу, скорее вымученно, чем радушно. А через мгновение она отошла от окна.
Это ее поведение заставило Атоса нахмуриться – слишком оно не вязалось с обычным поведением Луизы. Да еще и этот то ли ужас, то ли обреченность, то ли они вместе – такого выражения лица он еще не видел.
Атос, бросив поводья слуге, направился к трактиру.
– Планше! – весело крикнул д’Артаньян. – Эй! Планше! Поторопись! Где ты, бездельник?! Куда запропал?!
“Ах да, Планше!” - осенило графа. Вот кто бросился за экипажем! Поэтому ему и показалась знакомой фигура преследователя.
Атос больше не шел, он бросился бегом по лестнице к комнате, занимаемой Луизой. Теперь он уже не сомневался, что произошло нечто ужасное, что он не смог предугадать и предотвратить. Анна была здесь, это точно – и именно она повинна во всем, хотя он еще и не знал, в чем конкретно.
Сердце стучало, кажется, через раз, а лестница всего в десяток ступеней и коридор в пару шагов до нужной двери превратились в путь более длинный, чем проделанная сегодня дорога из Амьена в Бетюн.