Вопреки всем запретам
Шрифт:
Далее мы заходим в дом убитого, вместе с следственной группой. Подозреваемый ведет свое незамысловатое повествование о том, как он убил мужчину. По его версии, убитый вызвал к себе на дом проституток, данный гражданин (Смирнов В.А.), доставил их по месту требования, обговоривши предусмотрительно цену и время. По по окончанию оказания ей услуг, убитый отказался отпускать девушку или платить ей деньги. В итоге, они повздорили, в процессе чего тот ударил ее. Вся в слезах, она выбежала на улицу и позвонила гражданину Смирнову В.А. с целью пожаловаться и попросить о помощи. Смиров, в свою очередь, подьехав к дому убитого через несколько минут,
Я так поняла, Смирнов вел рассказ таким образом, чтобы выглядело все как самооборона. И так гладко рассказывал, скажу я вам, что наивная я, даже поверила ему. Но Рома, сделав очередную запись в протокол задал ему вопрос:
– После того как убитый выронил нож, какие были ваши действия?
– Я ударил его еще несколько раз, чтобы он не поднялся и не причинил мне вред, - ответил Смиров, явно довольный тем, как идут дела. Рядом стоящий адвокат, услышав его ответ, нахмурив брови, отрицательно покачал головой.
– А где в этот момент лежал нож и где были вы с убитым, продемонстрируйте, - дал ему указания Рома. В ответ на что, Смирнов взял Васю, оттащил его в дальнюю часть комнаты, а деревянный муляж ножа, выданный ему ранее, в другую сторону помещения, под кухонный стол. Теперь даже мне стало понятно, как легко Рома вывел его на чистую воду. Никакой самообороны не было. Нож то был уже в недосягаемости от Смирного и убитого, и последний не представлял к тому моменту для Смирнова опасность.
Далее все следуют за подозреваемым на улицу, где он демонстрирует каким образом избавился от орудия убийства. Рома отправляет на поиски выброшенного лома оперов, а сам же отходит в сторону для разговора с адвокатом Смирнова. Подозреваемый же, поняв, что опростоволосился в своих показаниях и теперь ему явно не удастся скосить под самооборону, стал еще злее. Я же, стоя неподалеку, как завороженная следила за всем. Вот это я понимаю, практика!
– Чего пялишься, овца?!
– я даже сначала не поняла, что эти оскорбления полетели в мою сторону. Только когда из-за моей спины вышла крепкая фигура Ильи и оттеснив меня к себе за спину мужчина начал затыкать жулика, мне сделалось не по себе. Рома, стоявший все это время в сторонке с адвокатом и не ставший свидетелем этой картины, повернув голову в нашу сторону в одну секунду, пулей оказался возле нас.
– Что происходит? – я даже не поняла, чего больше в его голосе. Волнения или злости.
– У Смирнова похоже зубы лишние, - зло шипит Илья, прижимая растерянную меня к себе рукой.
– Так, Паш, - оценив ситуацию, Рома поворачивается к оперу, к которому пристегнут Смирнов.
– Тащи гражданина Смирнова в машину. Хватит ему свежим воздухом дышать.
– Илья, хватит
– Ты в порядке? – спрашивает его пронзительный взгляд.
– Да, - мои глаза стараются успокоить его.
– У меня есть поводы для беспокойства?
– теперь его взгляд успокаивается и становится издевательским. Особенно вкупе с изогнутыми бровями.
– Нет, мой капитан, - улыбаюсь и подмигиваю.
Рома удаляется, закачивая все действия.
– Ты лучше рядом стой, а то мало ли что, - рядом нарисовывается надоедливый Илья. Да чтоб его…
– Да все в порядке.
Где-то через полчаса, Рома наконец-таки закачивает все дела и мы возвращаемся на работу. С нами в машине еще несколько человек, поэтому я скромно сижу на заднем сидении и помалкиваю. А так хотелось хотя бы обнять его.
По возвращению в отдел, на дворе стоит уже глубокий вечер.
Рома, зайдя в кабинет и стянув со стола ежедневник, отправляется на вечернее совещание к шефу в кабинет. А я, заварив нам чай, усаживаюсь за стол и начинаю работать. Все таки отказные сами собой не напечатаются. Спустя час тишины со стороны коридора, слышится громкий стук открывшейся двери и шум голосов. А еще через несколько минут в кабинете появляется Рома в сопровождении Андрея. Рома, не замечая меня, проходит к своему креслу, а Андрей, усаживается пятой точкой на мой стол, не забыв при этом напакостить мне, раскидав все карандаши. Они общаются с Ромой на рабочие темы, а я тихонько хихикая, тыкаю в его пятую точку карандашом, отчего он изредка повизгивает и подскакивает, но не покидает насиженного места. После пятиминутного терпеливого издевательства, Андрюха все же не выдерживает и вскочив от очередного тычка, демонстрируя мне кулак, подходит к Роминому столу. Рома же, видя наши взаимные подтрунивания, никак не комментирует это.
– Ты же завтра поедешь на допрос? – задает он Андрею вопрос.
– Да, с утра.
– Тогда я на обед буду назначать очную ставку.
– Хорошо, - он подхватывает кусок пирога со Роминого стола, и быстрым шагом удаляется из кабинета. Вот же хитрюга.
Мы возвращаемся к работе. Рома делает пару звонков и принимается что-то печатать на ноутбуке. В таком молчаливом режиме, мы работаем еще час. Отдел потихоньку пустеет, сегодня видимо все решили свалить пораньше ночи. Рома работает с серьезным, сосредоточенным видом, что мне даже в голову не приходит отвлекать его посторонними разговорами. И для меня становиться неожиданностью, когда шумно бросив карандаш на поверхность стола, он отодвигается в кресле и говорит: