Вопреки. Том 2
Шрифт:
Нет. Они должны жить.
И всё же они умирают! Умирают раньше времени, прежде, чем познают жизнь, прежде, чем выполняют своё великое предназначение…»
– О нет! Дальше я читать не буду! – прервал чтение Артемис и брезгливо наморщился, будто я предложила ему канапе из человеческих пальцев.
– Почему? Читай!!!
Вздохнул и продолжил:
«Город-на-воде взывает к потерявшим своих близких: дайте мёртвым второй шанс, верните их к жизни!
Тела погибших нужно доставить в Город-на-воде, где в них вдохнут жизнь, так несправедливо покинувшую их, а потом Ксенопорея официально предоставит им службу, за которую они будет получать солидную плату…»
– Хватит! – возмутился мой друг, – Это гадко!
Да уж… я догадываюсь, что завуалированный текст статьи подразумевает лишь одно, и это сразу формулируется в устах Артемиса:
– Ксенопорея призывает сдавать трупы за вознаграждение! Никакой это не «второй шанс», это добровольное согласие на использование тела погибшего родственника. Их делают инфернами…
Тут уж я наконец-то заметила присутствие нашего соратника Лесли, который побледнел, став белым, как мел.
– Риордан дело говорит. Это не жизнь, не второй шанс – этим и не пахнет!
Говорит со знанием дела, а в глазах страх и боль. Знает не понаслышке, и в этом я убеждаюсь, слегка погодя:
– Старший брат ушёл на охоту и его нашли растерзанным дикими животными. Тогда к нам пришёл какой-то тип от Ксенопореи и сопереживал вполне искренне, ведь брат тащил свою семью. Я бы не потянул всё в одиночку, получал гроши, а семья большая. Тогда моя тётка поддалась на уговоры про этот «второй шанс», – он замер и его глаза стали стеклянными, – Через два дня, нам привезли Клода. Он зашёл своей привычной походкой в дом. Мы сидели все и ждали, с замиранием сердца. А он… от него веяло мертвечиной, а сам он был… словно костюм, одетый на что-то потустороннее. Не говорил, только ел и пил всё, что видел. Буквально… помойную воду, цветы, бумагу, тухлое мясо… он не мог наесться, напиться, ведь его жажду и голод было не утолить. Телу нужна была энергия, и он искал её в привычных способах восстановить тело, но это было невозможно. Его жена упала в обморок от ужаса, племяшка моя перестала говорить, она так любила Клода… – он сглотнул комок в горле и сипло заговорил, – Его почти сразу забрали на службу пушечным мясом, а нам дали откат, который весь ушёл на лекарства.
Я не хотела ничего говорить, да и что бы я сказала? Что это ужасно? Это не ужасно, это вопиюще, это за гранью «неприемлемо», это… я даже сформулировать не могу как это отвратительно. Это ведь не на органы продать, это даже хуже, да и никакой даже малюсенькой выгоды для людей, ищущих утешения от своего горя, просто быть не может! Зато…
– А вот мародёры на этом богатеют! – в подтверждение моим мыслям говорит Артемис, – Заметила, как они возят телеги с трупами?
– Такое сложно не заметить…
– Вот! Они сдают мертвецов и получают деньги. Это безотходное производство, Алиса! Живых в детородном периоде сдают на «Фабрики магов», самых лучших из них продают в рабство на рынки к тому же Омару Халифе, детей сортируют на пригодных и не пригодных и опять же в рабство. Мужчин в любом возрасте на войну, если живы… а всех мёртвых в Облион.
– Облион? – уточняю я.
– Город-на-воде…
Надо думать, это не самый уютный город, учитывая, что там сплошь и рядом трупы и сам по себе он наверняка порос в плесени и грибке. Влажность, вечный туман, и гниль. Облион – первый в списке городов, куда я бы попасть не хотела.
– Это лаборатория Некроманта, – шепчет мне на ухо Артемис, будто это какой-то секрет, – Живых там по пальцам сосчитать. Туда даже Вон Райны не суются, уж до боли там гадко. Люди говорят… те, кто доставлял трупы туда, что там воздух пронизан чем-то жутким, дышать невозможно от черноты и гнили.
Мне стало не по себе. Не скажу, что на поле боя, когда вокруг гибнут сотни (а то и тысячи) людей, атмосфера вдохновенная, но всё же смерть – лишь смерть. Она избавляет от боли, грустно – да, но это всё же вполне естественный процесс, в отличие от такого извращения над природой, что вытворяет Некромант.
Аморально. Вот то слово, что крутилось на языке, не находя нужных букв, чтобы сложиться воедино.
Откуда у Матильды пресса Ксенопореи? Она получила свободу и проявляет нездоровый интерес к ранее запретным занятиям? Да уж… возьму на заметку.
У меня снова ёкнуло сердце, и я чётко услышала:
«Алиса, я призываю тебя».
Всё становится очень простым и понятным, когда мою жизнь наполняет этот голос. Нет ничего более закономерного и естественного чем-то, кем я являюсь, когда я нужна Хозяину, и эта моя сущность не столько рабская, сколько… это Я, настоящая. Его близость будит во мне человека, который с каждым днём засыпает всё крепче.
– Али? – Артемис словил мой пустой взгляд.
– А? – я вернулась к реальности, – Хозяин зовёт. Мне нужно идти, Артемис, последи тут за всем.
– Не вопрос. Но мне не нравится, когда ты называешь его «Хозяином».
Встаю на носочки и целую его в щёку.
Телепортация вызывает у меня приятный трепет, и сейчас она поддастся мне, я уверенна, ведь я окажусь там, где моя неволя и свобода одновременно.
Да будет так.
Глава5
– Дьявол, грёбанный антимагический купол! – сквозь зубы прошептал Блэквелл и облокотился на холодную стену, скрестив руки на груди.
– Я боюсь, они убьют его всё-таки, если мы уйдём сегодня без него… – проворчал Флетчер.
– Не говори ерунды, я без него не уйду!
– Голыми руками его не достать оттуда! Без магии тебя порвут в клочья. И тем более, не дай бог, они просекут, что этот мальчик что-то для тебя значит.
– Глупо лезть туда без магии…
– Да и КАК!? Там купол, будь он не ладен!
– Я знаком с одной выскочкой, которой подвластна магия без кольца.
Лицо Флетчера озарила улыбка:
– Не говори, что она ещё и телепортацию освоила! Вот самородок!
– Не уверен, что до конца, но… она справится, – тихо сказал Блэквелл, закрыл глаза и прошептал, – Алиса, призываю тебя.
Прошло не больше минуты, после чего пространство содрогнулось и с натугой выплюнуло немного взволнованную Алису. Она судорожно схватила воздух, теряя равновесие, но угодила в надёжные руки Великого и Ужасного.