Вопреки. Том 6
Шрифт:
Это могло показаться глупым, но, поскольку я знала, что близится конец, эти новогодние праздники мы провели всей семьёй буквально как раньше. Будто четверо взрослых Блэквеллов (хоть Селена уже давно носит другую фамилию) - всё ещё дети. Мы не растекались по разным концам замка, не занимались делами, а просто пили вместе какао, играли в снежки, смотрели детские рисунки и занимались всякой ерундой. А потом Винсент читал нам всем сказку про Квин и Ксандра под музыку моей шкатулки.
– Помню, - ответил Энди и снова шмыгнул носом,
– сказал он, но я не видела веры в его глазах.
– Ну? Почему ты в это не веришь?
Отвёл взгляд и зажмурился:
– Вы будете с ними, но не со мной. Энергию притягивает кровь... проводник. Я буду навсегда лишён вашего благословления.
– Энди, - позвала, но он не поднял глаз, - Энди! - вышло на этот раз, - Ты - мой, мой до мозга костей, моя Саламандра, мой сын, мой защитник. Я обещаю тебе, - сказала я с чувством, - Слово Блэквеллов, слово Квинтэссенции - я буду с тобой. Всегда, никогда не брошу, только когда подглядывать будет отвратительно мерзко, - добавила я и улыбнулась, а он нервно хихикнул, кивая одобрительно, - И мы будем с вами, когда вы получите новые уровни магии, а вы обязательно станете сильнее, но не торопитесь с этим! И много-много внуков - я рассчитываю на это и буду с ними, ты меня понял? А если их не будет хотя бы десяток, то папа будет трясти Сакраль и устраивать извержения...
– Это я помню, мам!
– снова показались белые зубы в озорной улыбке, - И Мордвин будет светиться миллионами огней на каждый новый год и в каждое летнее солнцестояние, да?
– Так и будет, милый.
– улыбаюсь ему и целую в лоб, - И каждую грозу я жду вас под дождём, очень-очень сильно жду. И следи за сестрой... глупостей натворит.
– Точно натворит.
– согласился он, - Наводнения точно ждать стоит!
Он плакал, как ребёнок. Взахлёб.
Я целовала его мокрые глаза, щёки. Как много лет назад, когда для этого я присаживалась на корточки.
А сейчас стаю на цыпочках и еле достаю.
– Ты мой сын. Всегда помни, ладно? Я - твоя мама, иначе быть не может.
Он кивнул и отступил в сторону, прислоняясь головой к холодной стене.
Уже позже я села на ковёр перед креслом, где сидел Винсент, и положила голову ему на колени. Он не сразу заметил моё присутствие, но всё же положил руку мне на голову и виновато улыбнулся:
– Прости, Квин... моя искорка.
В последнее время такое часто. Он мечется в той реальности, что рисует его мозг, и иногда думает, что он Ксандр, а я Квин.
– За что ты извиняешься?
– Тебе ещё жить да жить, - начал он, - Справишься без меня?
Я ожидала этого разговора, и подготовилась. Я залезла к нему на руки, вцепившись руками и ногами, словно ребёнок, и дышала его запахом отчаянно:
– Что я без тебя? Одно крыло, - голос сорвался, - Всего одно крыло, милый,
Покровительственно обнял и целовал в волосы. Наши крылья - наши метки Вечности, они ведь и правда не созданы быть по отдельности, и я не представляю своей жизни без моего любимого и единственного мужчины, который заставляет меня летать, как людям и не снилось.
Мы вместе много лет, но я каждое утро просыпаюсь с мыслью, что мне мало. Нам не бывает скучно, всегда есть о чём поговорить, но самое ценное - молчать вместе и понимать, о чём думает мой любимый человек без слов и телепатии. Это истинная магия, она не в искрах и не в телекинезе, она между людьми: во взглядах, в ощущении друг друга, в детях, которые рождаются от такой любви, и в самом воздухе.
Мне в жизни очень повезло: я прожила большую её часть рядом с Гением. Многим не дано было даже пройти мимо, или удавалось, и они впредь помнили это ощущение, а я... я засыпала с ним и просыпалась, спорила, целовала, любила и обижалась, боготворила, сопротивлялась - всё это было ярко и неповторимо, но самое невероятно во всём мире то, что Он любил Меня. Гений во всём, такой сложный, непредсказуемый, и всё же, как бы сложно иногда мне ни было, я с трепетом вспоминаю каждую минуту рядом с этим человеком.
Он - мой мир, а наши дети - наша Вечность.
– Мы не может бросить детей вот так...
– шепчет он мне хрипло, заглядывая в глаза растерянно и с тенью тоски.
– Они поймут.
– Лис, так нельзя!
– хрипло шептал он, придя в себя окончательно, - Ты должна остаться. Ассоль ещё девчонка, ей всего 19.
– У неё есть семья, Винсент, наша семья. Они поймут, они знают, что такое наша с тобой связь. Ты - моя жизнь, я не оставлю тебя одного никогда, ты же помнишь, что я обещала.
– И что будет дальше?
– она отстранил меня немного, чтобы заглянуть мне в глаза.
Мои изумруды. Мой неизменно статный, благородный и красивый мужчина. Его усталость отпечаталась на лице, и в последнее время он сильно осунулся.
– А дальше мы будем вместе просто уже иначе.
– И детей не бросим?
– Обещаю тебе, мы будем с ними, и главное: вместе. Вопреки смерти.
– Вопреки...
– повторил он свою мантру, и облегчённо улыбнулся.
Я поцеловала его нежно, вкладывая всю свою любовь до последней капли. Мне казалось, что времени больше нет, что даже шторы перестали поддаваться движению воздуха, а огонь в камине перестал мерцать.
Я напевала под нос музыку нашей шкатулки, а Винсент слушал, словно кот, глядя масленым взглядом, будто перед нами не смерть, а вечная жизнь.
Мир замер и это не метафора. Время, движение планет, гравитация и свет далёких звёзд подчинились правилам нашего последнего уединения душ, которое уже никогда не прекращалось.
Мой Бог и я, его ангел. Теперь мы повсюду, но всегда вместе.
...Вопреки!