Вопрос на десять баллов
Шрифт:
– Джони Митчелл! «Blue»!
– О нет, только не говори, что она у тебя уже есть!
– Всего лишь около шести копий. Обожаю Джони. Я даже девственность потеряла под Джони Митчелл.
– Надеюсь, не под «Big Yellow Taxi».
– Нет, на самом деле под «Court and Spark». – (И как это я не догадался.) – А ты?
– Что? А, потерял девственность? Не помню уже. Это был то ли «Похоронный марш» Шопена, то ли «Военные темы в исполнении Джоффа Лава и его оркестра». А может, марш из фильма «Разрушители плотин». Потом была зловещая тишина.
Алиса смеется и протягивает диск обратно:
– Извини. У тебя остался чек?
– Думаю, да. Есть какие-нибудь пожелания, на что
– Пусть будет сюрприз. Только, пожалуйста, – не Кейт Буш. Я пойду, а ты заканчивай разбирать вещи.
– Когда чай?
– Ужин через полчаса. – Выходя из комнаты, она еще раз обнимает меня: – Я так рада, что ты приехал. Мы классно повеселимся, я обещаю.
Алиса ушла. Я вешаю свежевыглаженные дедовские рубашки на деревянные плечики, наслаждаясь чувством уюта и постоянства. Если я правильно разыграю свои карты, то смогу остаться здесь и на Новый год. А потом и на второй день, и на третий… Открывая шкаф, я почти ожидаю увидеть там Нарнию [59] .
59
Волшебная страна из цикла книг Клайва С. Льюиса «Хроники Нарнии», попасть в которую можно через дверь в волшебном шкафу.
В конце концов белок оказывается самой маленькой из моих проблем. На ужин подают вегетарианский ореховый пирог [60] . Я слышал об этом торте, но всегда думал, что это какая-то шутка, но вот это чудо передо мной – горка песочного кекса с расплавленным вегетарианским сыром на верхушке. Первый раз я буду есть орехи не в виде начинки шоколадного батончика. У меня такое ощущение, будто на тарелке клубок червей. Интересно, что же сейчас едят собаки?
– Как тебе ореховый торт, Брайан?
60
Пирог из лука-порея, помидоров и нескольких видов орехов (фундука, миндаля, кешью) с добавлением множества трав.
– Спасибо, Роза, просто пальчики оближешь! – Я где-то слышал, что хороший тон предполагает как можно чаще употреблять имя собеседника – «да, Роза, нет, Роза, прекрасно, Роза», – но от этого я звучу прямо как Урия Хип. Наверное, следует немного разрядить обстановку легким юмором. – Наверное, я впервые ем орехи не в качестве закуски в баре!
«Заткни свой дурацкий, уродливый рот и держи свои грязные плебейские руки подальше от моей прекрасной дочери, ты, липкий мелкий хрен», – говорит мистер Харбинсон. Нет, не то чтобы он произносит это, но его взгляд говорит об этом достаточно ясно.
Роза просто наматывает локон на палец, улыбается и спрашивает:
– Положить тебе кабачков?
– Непременно!
На самом деле я еще ни разу в жизни не ел кабачки, но исключительно для того, чтобы подчеркнуть свой энтузиазм, я накалываю на вилку несколько сырых на вид водянистых кружочков и с идиотской ухмылкой кладу в рот. Как и положено всем зеленым овощам, они имеют вкус того, чем на самом деле являются, – вареной целлюлозы, но моя решимость польстить Розе столь велика, что я поглаживаю себя по животу и говорю: «Мммм, как вкусно». Я смываю вкус болотных водорослей вином. Моего графина нигде не видно – полагаю, его вынесли во двор и расстреляли из ружья. А может, собаки запивают им свои макароны вприкуску с чесночным хлебом. Это вино такое теплое и сладкое, что у меня создается впечатление, будто я отхлебнул сиропа из мерной пластиковой ложечки.
– Ты первый раз в Суффолке,
– Уже был здесь однажды. Приезжал покататься на лыжах.
– Правда? Разве эта местность не плоская как блин? – удивляется Роза.
– Меня неверно проинформировали!
Мистер Харбинсон с шумом выдыхает через нос.
– Не понимаю. Кто сказал тебе… – недоумевает Роза.
– Мама, Брайан шутит! – поясняет Алиса.
– Ах да, конечно!
Понятно, что пора прекратить эти попытки казаться забавным, но я еще настроен поработать над альтернативой. Почувствовав, что мне необходима помощь, Алиса поворачивается ко мне и берет за руку:
– Брайан, жаль, что тебя здесь не было вчера, ты бы повеселился по-настоящему!
– Да, а что случилось вчера?
Роза краснеет:
– О, Алиса, дорогая, может, пусть это останется между нами?
– Пусть расскажет ему, – ревет мистер Харбинсон.
– Но это так неудобно!
– Расскажи, Алиса! – требую я, присоединяясь ко всеобщему веселью.
– Но это все вышло так по-дурацки! – умоляет Роза.
– Ну… – начинает Алиса, – мы, как всегда, собрались с друзьями на День рождественских подарков и стали загадывать шарады, а ответы писать на бумаге. Подошла моя очередь, я как раз спрашивала про фильм «Прошлым летом в Мариенбаде», а мама так развеселилась и возбудилась, что не выдержала и выкрикнула ответ. Да так громко, что буквально выплюнула свой колпачок, и тот улетел в бокал с вином одного нашего соседа!
Все начинают хохотать, даже мистер Харбинсон, и атмосфера такая веселая, взрослая, забавная и бесшабашная, что я говорю:
– Так вы хотите сказать, что были без нижнего белья?
Все замолкают.
– Извини, что ты сказал? – переспрашивает Роза.
– Ваш колпачок. Когда он вылетел. Как он пролетел… сквозь ваши… трусы?
Мистер Харбинсон кладет нож и вилку, глотает еду, поворачивается ко мне и очень медленно говорит:
– Видишь ли, Брайан, мне кажется, что Алиса говорила о колпачке от ручки, которую ее мама держала во рту.
Вскоре после этого мы все идем спать.
Я в ванной, брызгаю себе на лицо холодную воду, когда Алиса стучит в дверь.
– Подожди две секундочки! – кричу я, сам не зная почему: я полностью одет, а за две секунды я не успею много сделать со своей внешностью, разве что замотать лицо полотенцем.
Я открываю дверь, Алиса входит, осторожно закрывает ее за собой и говорит, очень медленно и серьезно:
– Не возражаешь, если я что-то тебе скажу – что-то личное?
– Конечно, давай! – Я провожу расчеты в уме и прихожу к выводу, что есть шансы один к трем, что она попросит меня заняться с ней любовью сегодня ночью.
– Ты знаешь… это большая ошибка – сильно растирать лицо махровой варежкой. Только кожу травмируешь и инфекцию разнесешь…
– А-а-а…
– Еще и шрамы останутся.
– О’кей…
– И скажи мне: ты кипятишь свои варежки-мочалки?
– Ну, нет…
– Так, может, отчасти это мочалки виноваты…
– Ага, точно…
– На твоем месте я бы вообще мочалками не пользовалась, махровые варежки – полный отстой, только вода и детское мыло… – (Как мне выбраться из этого разговора?..) – …И не нужно этого едкого лечебного мыла, потому что оно, как правило, слишком вяжущее… – (Это даже не разговор, просто я жду, когда она закончит свой монолог.) – …И тебе не стоит пользоваться вяжущими кремами – их действие кратковременно, но в конце концов они усиливают выделения сальных желез… – Я уже смотрю на окно ванной, прикидывая, можно ли из него выброситься. Алиса должна это заметить, и она действительно говорит: – Извини. Ничего, что я это все тебе высказала?