Вопрос — ответ
Шрифт:
Или вы пригляделись бы к несметной армии носильщиков, что суетятся среди путешественников, таская на головах тяжелые саквояжи.
Ну же, подумайте еще. Ибо я — не торговец, не носильщик в красной униформе, не даже метельщик. Сегодня перед вами полноценный пассажир спального вагона, никак не меньше, заблаговременно купивший билет. На мне ослепительно белая рубашка из чистого хлопка и американские джинсы — да-да, настоящие американские джинсы с Тибетского рынка. И я уверенным шагом иду к пятой платформе, где дожидается «Пасчим экспресс» до Мумбаи. Рядом устало бредет носильщик. Это я его нанял. И светло-коричневый чемодан у него на голове тоже мой. Внутри немного одежды, старые безделушки, стопка журналов «Австралиан джиогрэфик» и электронная игра для Салима. Денег там нет. Ни за что не доверю самый ценный груз в моей жизни — зарплату из дома Тейлоров — какой-то сумке. Достаточно я наслушался историй о
70
Конверт большого размера, сделанный из плотной желтоватой бумаги, изготовленной из конопли.
Пятая платформа запружена народом сильнее, чем Супербазар. Торговцев — не протолкнуться. Пассажиры выискивают свои имена в списке заранее заказанных мест, волнуясь, точно студенты перед таблицей результатов экзамена. Оказывается, в железнодорожном управлении решили сделать из меня «мистера Т. М. Рама», но я все равно счастлив. Нижняя полка номер три, седьмое купе, превосходно!
Как выясняется, это почти в хвосте длинного поезда. С достоинством усаживаюсь на свое место — оно перед самой дверью, аккуратно пристраиваю чемодан под ногами, протягиваю носильщику двадцать рупий. Тот принимается спорить: дескать, идти пришлось далеко, весь потом облился, и я добавляю еще две бумажки. Наконец парень уходит, и можно спокойно оглядеться.
В купе всего шесть полок: одна прямо надо мной, две впереди, две сбоку. Напротив сидит семья: родители с двумя детьми. Сын — примерно мой ровесник, а дочка чуть постарше. Отец — мужчина средних лет, бизнесмен марвари, [71] одетый в фирменный черный жилет и такую же кепку. Брови у него густые, усы будто нарисованы карандашом, лицо суровое. Супруга в том же возрасте и тоже неприветлива с виду. Так и буравит меня подозрительным взглядом. На ней зеленое сари и желтая блузка. Высокий неуклюжий мальчишка выглядит более дружелюбно. Однако все мое внимание, словно магнитом, приковано к девушке у окна — стройной, светленькой, в нежно-голубом салвар камеез и чуни, [72] прикрывающем грудь. Выразительные глаза подчеркнуты сурьмой. Безупречная кожа, нежные губы… Словом, я давно не видел никого красивее. На нее стоит обернуться. И не раз. Чувствую, что готов утонуть в этих пленительных очах.
71
Община торгово-ростовщических каст в основном из раджпутского княжества Марвар (Индия). В современной Индии представители марвари (Бирла, Джайн и др.) возглавляют ряд крупных компаний.
72
Головной платок или шаль.
Тут меня отвлекает громкий плач младенца. На соседней полке расположилась мать с двухмесячным малышом на коленях — печальная женщина в помятом сари красного цвета. Судя по всему, она путешествует в одиночестве. Мать пытается угомонить ребенка при помощи пустышки, но сын заливается еще пуще. Наконец она расстегивает блузку и начинает кормить младенца. Мальчик довольно причмокивает губами, а женщина укачивает его, тихонько напевая. С моего места хорошо видна ее пухлая смуглая грудь, и у меня пересыхает во рту. Поймав на себе пристальный взгляд бизнесмена, я торопливо отворачиваюсь к окошку.
Дверь открывается, и нам предлагают чаю. Я единственный, кто с радостью откликается. Торговец вручает мне глиняный сосуд, в котором плещется тепловатая жидкость со смутным привкусом грязи. Следом появляется газетчик. Серьезный мужчина приобретает «Таймс оф Индия», мальчишка берет комикс «Арчи», а я покупаю — все равно уж мелочь кончается — последний выпуск «Старбест».
Поезд издает прощальный свисток и трогается в путь на девяносто минут позже, чем указано
Бизнесмен марвари целиком погружается в газету, его сынишка увлеченно листает комикс, а супруга принимается готовить семейный ужин. Женщина помоложе засыпает, так и не отняв малыша от груди. А я притворяюсь, будто зачитался журналом. Номер открыт посередине, там, где напечатано фото новой секс-звезды Пунам Синхи в облегающем бикини, но что мне задело до ее жизни? Гораздо интереснее украдкой поглядывать на юную попутчицу, которая рассеянно любуется городскими пейзажами, пролетающими за окном. Правда, сама девушка не удостаивает меня даже взглядом.
В восемь часов приходит контролер и просит предъявить билеты. Я с гордостью протягиваю свой, однако проверяющий даже не читает, что там написано. Просто прокалывает и возвращает обратно. Как только он уходит, взрослая женщина открывает картонные коробки. В них целая куча еды. Сморщенные пури, [73] красные маринованные огурчики, десерт… Купе наполняется восхитительным ароматом домашних гулаб джамун [74] и барфи. [75] У меня текут слюнки, но почему-то буфетчик не спешит принять у нас заказы. Наверное, следовало подкрепиться перед отъездом.
73
Лепешки, жаренные в масле.
74
Печеные шарики в сиропе, посыпанные орехами.
75
Молочная помадка.
Семья бизнесмена ужинает с огромным воодушевлением, Отец поглощает пури один за другим. Мать уминает золотисто-желтую картошку, закусывая сочными огурчиками. Сын расправляется с мягкими гулаб джамун и даже высасывает сахарный сироп. И только его сестра кушает совсем чуть-чуть. Я молча облизываю губы. Как ни странно, мальчик вдруг предлагает мне парочку пури. Отвечаю вежливым отказом. Говорят, грабители часто прикидываются путешественниками, подсовывают соседям еду с дурманящим наркотиком, после чего исчезают со всеми деньгами. Не вижу причин, почему бы парню, читающему комиксы, не оказаться заодно и преступником. Хотя из рук той девушки я бы, пожалуй… да нет, наверняка бы взял угощение!
Покончив с ужином, брат и сестра достают настольную игру под названием «Монополия». Они бросают кости, потом передвигают фишки по четырехугольному полю. У каждого в руках по пачке ярко раскрашенных билетиков, что-то вроде игрушечной валюты. Это совсем не похоже на «Скраббл», в который любили резаться Рой и Мэгги. Родители беседуют между собой, отсев чуть поодаль. Они обсуждают последние мыльные оперы, толкуют о покупке какой-то собственности, а также об отпуске в Гоа.
Я нежно похлопываю то место, где в толстом конверте за резинкой трусов похрустывают пятьдесят тысяч рупий. Невероятная сила всех этих денег исподволь проникает в мой живот, кишки, печень, сердце и мозг. Мучительный голод чудесным образом тает без следа.
Наблюдая за типичной семьей среднего достатка, я больше не ощущаю себя чужаком. Нет, я уже не соглядатай, подсматривающий за таинственными радостями незнакомого мира, но равный среди равных. Отныне мы говорим на одном языке. Теперь я тоже стану смотреть мыльные оперы, играть в «Нинтендо» и заходить в «Кидз-март» по субботам.
Путешествие по железной дороге — всегда приключение. Непременно что-нибудь да изменится, и вы не сойдете с поезда точно таким же, каким садились. В пути вы можете обзавестись новыми приятелями, а то и встретить прежних врагов; можете подцепить диарею, полакомившись несвежими самосами, или холеру, напившись грязной воды. А еще, позвольте начистоту, вы можете найти нежданную любовь. И вот сижу я на третьей полке в седьмом купе поезда номер двадцать девять-двадцать шесть-А, в трусах шелестят пятьдесят тысяч рупий, а голова идет кругом, и сердце сжимается от предчувствия: что, если?.. Что, если в самом деле влюбиться в эту очаровательницу в голубом салвар камеез? Я не имею в виду безответное, неравное влечение, которое люди порой испытывают к артистам и прочим знаменитостям. Нет, речь о настоящей, живой, доступной любви. Не той, из-за которой подушка мокнет от слез, а той, что приводит к свадьбе и детям. И семейному отпуску в Гоа.