Вопрос — ответ
Шрифт:
Наступает черед Шанкара.
— Ну, как тебя зовут? — рявкает инспектор.
— Ыкрч Нсгбщ Юдродв, — немного смутившись, отвечает мальчик.
— Чего? А ну, повтори!
— Юдродв.
— Грязный ублюдок, шутить надо мной удумал? — злится начальник, занося дубинку для удара.
Я тороплюсь вмешаться:
— Инспектор, Шанкар очень болен. У него проблемы с речью.
— Мог бы сразу предупредить… — цедит главный и обращается к своим констеблям: — Пошли дальше. От этого лунатика все равно ничего не добьешься.
За три часа полицейские успевают обыскать тридцать комнат. В конце концов им удается раскопать тайник с деньгами. Где бы вы думали? В жилище
Лайджванти заходит в гости, приносит рассыпчатые свежие ладу [104] из храма Дурги. Служанка очень взволнована.
104
Сладости из нутовой муки.
— Ара, по какому случаю эти сладости? Тебе повысили зарплату? — любопытствую я.
— О, это самый счастливый день моей жизни. С милостивого благословения богини Дурги, помощник окружного чиновника наконец согласился взять Лакшми в жены. Теперь сестра будет жить, словно королева. Я закачу ей такую свадьбу, каких еще никто не видел..
— А что с приданым? Разве родня жениха не потребовала денег?
— Нет, ровным счетом ничего. Это очень порядочная семья. Наличные их не интересуют. Разве что несколько пустячков для хозяйства.
— Например?
— Сущие пустяки. Мотороллер «Баджадж», миксер «Сумит», пять костюмов «Раймонд» [105] и немножко золотых украшений. Я и так намеревалась подарить это все Лакшми.
У меня встают дыбом волосы.
— Лайджванти, это же стоит бешеных денег — не меньше лакха! Где ты раздобудешь средства?
— Вообще-то я давно копила на свадьбу сестры. Отложила за это время пятьдесят тысяч рупий. Остальное попрошу взаймы у Рани-сахиба.
— Ты уверена, что мадам согласится?
105
Индийская фирма, производящая одежду.
— Конечно. Я же лучшая горничная в мире.
— Ну, тогда желаю удачи.
Мы с Нитой по-прежнему встречаемся, но обстановка в борделе угнетает меня. И еще гадко платить этому сутенеру Шьяму с бегающими глазками. Поэтому девушка предлагает видеться где-нибудь еще. По пятницам она ходит в кино; теперь мы бываем там вместе. Красавица любит поп-корн; я покупаю самый большой пакет, и мы садимся на заднем ряду темного замызганного «Акаш токиз». Нита угощается воздушной кукурузой и беззвучно хихикает, когда моя рука забирается под муслиновое платье пощупать мягкие груди. Под конец я выхожу из кинотеатра весь красный, будто вареный рак, даже не зная, какую картину смотрел — семейную драму, комедию или триллер. Потому что не мог оторвать глаз от спутницы. Надеюсь, наша история медленно, но верно вырастет в эпический роман.
Шанкар приходит ко мне в слезах.
— Что случилось? — пугаюсь я. Мальчик показывает на ободранное колено.
— Как же ты поранился, дружище? Споткнулся, что ли? Сосед отрицательно качает головой:
— Ыкрч Бобшупд Шсфдод.
Ну почему Шанкар
— Извини, я ничего не понимаю. Давай-ка сходим на улицу, и ты представишь, как было дело.
Мальчик выводит меня во двор и тычет пальцем в ту сторону, где мощеный дворик на углу смыкается с главной дорогой. Там есть невысокий парапет, откуда любят прыгать ребятишки.
— Гуйуюэ Гср Щб Шсфдоб? Срд Бобшупд Ыкрч Шийд, — произносит Шанкар и трет коленку.
Ага, теперь ясно. Мальчик разыгрался, неудачно прыгнул с тротуара и поцарапался.
— Идем. Помнится, у Лайджванти была хорошая аптечка. Сейчас перевяжем, и все заживет.
Я так и не замечаю шелудивого бродячего пса с черными пятнами, который тяжело пыхтит под самым парапетом; а с белых, острых клыков собаки на мостовую капает слюна.
Наступил новый год — и, как всегда, принес новые мечты и надежды. Нам с Нитой исполнилось по восемнадцать. В этом возрасте закон уже позволяет вступать в брак. Я впервые начинаю задумываться о будущем: может, оно и впрямь у меня будет? Конечно, рядом с этой прекрасной девушкой. Пожалуй, не стоит больше раздавать свою выручку направо и налево. Самому пригодится.
Сегодня пятница, и к тому же ночью выйдет полная луна. Очень редкое сочетание. Я убеждаю Ниту не ходить в кино, а вместо этого веду ее в Тадж-Махал. Вечером мы присаживаемся на мраморный пьедестал и ждем, когда же из-за струй фонтанов и зубчатой стены темно-зеленых кипарисов покажется царственное светило. И вот по правую руку от нас легко серебрятся верхушки деревьев; луна осторожно пробирается сквозь путаницу листьев и низких построек, а потом величавым шагом восходит на небо. Завеса ночи сорвана, и Тадж-Махал предстает во всей красе. Мы с Нитой замираем от восторга. Что это — райское видение? Серебряный призрак, восставший из вод реки Джамны? Мы радостно хлопаем в ладоши, забыв о толпах других туристов, заплативших по пятьдесят рупий за привилегию наблюдать восьмое чудо света при полной луне.
Медленно перевожу взор с Тадж-Махала на свою спутницу — и неземная красота великолепной усыпальницы бледнеет по сравнению с безупречной прелестью нежного лица. Из глаз бегут слезы любви, копившейся в моем сердце долгих восемнадцать лет и вдруг прорвавшейся на свободу подобно бурной реке, что разрушила плотину.
Ради этой минуты только и стоило жить. Не сказать, чтобы я не успел к ней подготовиться. Прежде чем загреметь за решетку, бородатый Наджми подарил мне томик поэзии на урду, и в памяти осталось несколько романтических стихотворений. В припадке вдохновения грабитель банков даже сложил мне в помощь особый газаль [106] в честь Ниты.
106
Любовная, изящно-сентиментальная песня.
Ну и конечно, в голове накопилось немало бессмертных диалогов из любовных историй, воспетых на кинопленке. Но, сидя рядом с девушкой в лунных лучах у подножия Тадж-Махала, я начисто забываю о книгах и фильмах. Просто смотрю ей в глаза и спрашиваю:
— Ты меня любишь?
А девушка отвечает коротеньким:
— Да.