Вопрос верности

Казаков Дмитрий Львович

Из удобств еще имелись лежаки – вырубленные в стенах уступы, покрытые ветхими одеялами. Снизу, от основания скалы доносился неумолчный шум прибоя. Сегодня, когда он неожиданно замолк, узники решили добраться до окна и узнать, что случилось.

– Оп-па, – Санчес ловко спрыгнул на пол. – Интересно, чем это закончится?

– Что именно? – Жозеф уселся на лежак и принялся с кряхтением разминать плечи. – Ну ты и тяжелый, братец. Тощий вроде бы, а весишь не меньше меня. Или кишки у тебя тяжелые?

– Наше заключение, – пояснил уроженец

Хордана, не отвечая на явно риторические вопросы.

– Нас могут либо расстрелять, либо спустить дело на тормозах, сделать вид, что ничего не произошло, – проговорила Марта. – Сейчас командиры, скорее всего, решают этот вопрос.

О предположениях Мигеля она рассказала товарищам по несчастью еще в первый день заключения. Жозеф воспринял рассказ эмоционально, помрачнел и почти на сутки ушел в себя. Санчес только кивнул и сказал, что он тоже подозревал чего-то подобное, но молчал.

А вчера они обсуждали, что делать, если их и вправду пошлют на убой ради пользы Эволюции. Долго спорили, но к единому мнению так и не пришли. Сошлись лишь в том, что в происходящем виноват, скорее всего, не сам Пророк, а высшие офицеры, решившие свалить вину за собственные промахи на форсеров по происхождению.

– Расстрелять, хм… – Жозеф замолчал, вслушиваясь в донесшиеся из-за двери шаги. – Это еще что? Для ужина еще рано…

– Дополнительный паек тебе принесли, – хмыкнула Марта.

Дверь открылась, в нее заглянул мрачный форсер из Черной Сферы с карабином на руке.

– Выходите. На допрос, – сказал он.

– Наручники надевать не будете? – с издевкой поинтересовался Санчес.

– Обойдетесь, – буркнул боец. – Живее.

Конвойных оказалось шестеро, по двое на каждого из узников, и все с оружием.

«Боятся» – подумала Марта, шагая по лестнице. Когда вышли на поверхность, свет солнца показался болезненно ярким.

– При любой попытке к бегству мы будем стрелять, – сообщил возглавлявший конвой субтактик. – Так что ведите себя тихо.

Ответа он не дождался.

Через удивительно пустынную базу узников отвели в штаб, в небольшую комнату на втором этаже, где ждал давешний супертактик.

– Привели? – спросил он. – Отлично. Двое останьтесь тут, остальные в коридор. А вы трое – садитесь.

В комнате стоял обычный конторский стол, перед ним – три стула. На стене за спиной супертактика висел портрет Пророка – седые волосы, суровое лицо, властный взгляд.

– Значит, так, – когда узники сели, супертактик задумчиво пощелкал сенсорами стоявшего на столе вычислительного центра. – Варианта у вас два. Первый – вы признаете вину. Это позволяет ограничить наказание отправкой на рудники. Второй – вы упорствуете. Тогда я вынужден буду прибегнуть к высшей мере – насильственной унификации.

– А какую именно вину мы должны признать? – спросила Марта, ощущая исходившую от офицера враждебность.

– В том, что устроили беспорядки.

– Но это же неправда, – встрял Санчес. – Драку затеяли

вот их соратники, – он кивнул в сторону стоявших у дверей конвойных. – Нам пришлось защищаться. А субтактик здесь вообще не при чем.

– Это всего лишь ваш взгляд на случившееся. И он в корне неверен, – мягко проговорил супертактик.

– Вы в этом уверены? – вмешалась Марта. – Я там была, а вы нет. Но сдается мне, что правда в этой истории интересует вас меньше всего. Вам нужно найти, как это говорят люди, «крайних»…

Командир оперативной бригады побагровел, глаза его блеснули, из горла вылетел глухой кашель.

– Что? Как вы… Какой вариант вы выбираете?

– Я не пойду против седьмого параграфа, – сказала Марта. – Стальной Кодекс запрещает ложь, и нарушать его я не собираюсь.

– И я, – Санчес улыбнулся.

– И я, – кивнул Жозеф.

– Ну, хорошо… – субтактик на миг задумался. – Я понимаю, вас переполняют эмоции, обычные для столь примитивных созданий. Поэтому я дам вам время на размышления. Уведите их.

Один из конвойных шагнул вперед и ткнул Марту стволом в спину. Второй открыл дверь.

Настало время возвращаться в карцер.

Воин Пророка

3

– …особо опасны те отступники, чей генетический брак не заметен обычному глазу. Те, чье отклонение от магистрали Эволюции проявилось не в уродстве или дисфункции внутренних органов, – голос у невысокого, почти квадратного тактика был гнусавый и очень неприятный, – а в аномалиях поведения. Именно среди таких форсеров коренятся будущие отступники, бунтовщики, и те, кто противится воле Пророка. Теперь углубим тему…

– Я больше не могу, – прошептал сидевший рядом Андре. – Сейчас засну.

– С ума сошел? – так же тихо отозвался Оле. – Только закрой глаза, и все звено из-за тебя отправится вывозить в джунгли фильтры из санитарных блоков.

– Эх, кудрявые небеса, – пробурчал Андре и выпрямился, в глазах его, устремленных на тактика, мелькнуло недовольство.

Занятия по «генетической грамотности» на военной базе «Хордан-Центр» начали проводить неделю назад, после того, как размещенные тут части прошли экспертизу и дополнительную модификацию. После завтрака и построения бойцов стали загонять в помещения штаба и в течение часа пичкать разной информацией. Для этой цели на базе появились специально обученные офицеры никак не боевой модификации.

Они горячо и убедительно вещали о преступлениях людей против форсеров, о задачах Эволюции и величии Пророка. Но чаще всего о том, насколько опасны предатели интересов собственной расы, как вредны генетические отклонения и те, в чьих телах они имеются.

За невнимание, проявленное на занятиях по генетической грамотности, бойцов наказывали, причем за зевок одного страдало звено, а за провинность нескольких – бригада.

А грязных и неприятных работ для штрафников на базе хватало всегда.