Вопрос веры
Шрифт:
Щелчок - и оружие в режиме автоматического огня. Сладкая дрожь пробегает по телу. Ощупью я нахожу такой же переключатель у себя и повторяю движение Вероники. "Да, вот так, - беззвучно шевелятся ее губы.
– Еще разок..."
– Давай вместе...
– Я не узнаю того хриплого шепота, что вырывается из меня. Сердце стучит все быстрее.
Вероника закусывает нижнюю губу, сдерживая стон, и кивает. Два глухих щелчка раздаются одновременно. Мы, как едино целое, дергаем затворы.
– Как же я этого ждала!
– Вероника вскочила на ноги: глаза
– Держи. Пошли готовить подсолнечное масло!
***
Поскольку нам вернули все наше оружие, конвой существенно увеличился. Теперь мы шагали по коридорам в окружении двух десятков солдат, ни на миг не выпускающих нас из прицелов.
– И как ты добилась, чтобы они тебя хотя бы выслушали?
– недоумевал я, вспоминая прежние неудачные попытки Вероники общаться с солдатами.
– Женские штучки, - с неожиданным кокетством отозвалась Вероника.
– Ну, знаешь, у каждой девушки есть какой-то секрет. Верно говорю, рыло?
– прикрикнула она.
Командир с заплечным мешком, шагавший первым, повернулся, и я понял, почему он всю дорогу избегал на меня смотреть. Под правым глазом расплывался фингал, нос кое-как фиксировался лейкопластырем.
– Она - мужик, точно тебе говорю, - гнусаво сказал командир.
– Слыхал, раньше делали такие операции. Ни одна баба не сможет...
– Шагай веселее!
– оборвала его Вероника.
– Мы тут, если что, подыхать собрались, а он разглагольствует. Ты, кстати, понял, что мы идем подыхать?
– повернулась она ко мне.
– Чтобы без иллюзий.
– Я готов с той самой секунды, как в спальню отца ворвались ваши силовики. Но почему нас только двое? Я уверен, Джеронимо тоже не отказался бы подохнуть.
Вероника нахмурилась.
– Ему там... без того весело. А я не могу больше ждать. Захочет - пойдет за нами, не захочет - пусть выращивает грибы. Он уже не ребенок, хватит над ним трястись.
– Ты ему хоть сказала?
– Конечно, сказала. Только его больше занимало то, что говорила она.
Я представил Джеронимо в объятиях Мышонка и содрогнулся. Пара странная, но при этом до нелепости гармоничная. Может, есть и такой вариант? В конце концов, это ведь не Джеронимо обрушил в метро БТР. Вдруг совет смилуется? Пусть у них все будет хорошо.
Мы подошли к сурового вида металлической двери, когда мой внутренний таймер показывал чуть больше пяти часов. Командир сбросил мешок и распустил тесьму.
– Огнеметов и сетей вам не полагается, - говорил он, вынимая свертки.
– Сами понимаете, боеприпасы у нас не бесконечные. Но есть ежемесячный допустимый лимит, поэтому поначалу чуток поможем. Одевайтесь.
Мы облачились в противотриффидные костюмы из грубой и жесткой такни, обшитой стальными пластинами. Сетчатые маски Вероника отвергла, предпочтя наши. Командир проверил одну, положив на пол и врезав
– Добро, - кивнул командир.
– Рукавицы обязательно.
От рукавиц пришлось отказаться - палец не мог нащупать спусковой крючок сквозь толстую ткань. Подобрали толстые перчатки, но командир только сокрушенно качал головой: не то, не то...
– Тесаки вам все же выдам, - вздохнул он.
– Под свою ответственность. Потом, если что, магнитом выудим. А вообще - соглашались бы грибы растить, все польза.
– Не выйдет, - улыбнулся я ему.
– Мы - крутые.
Командир улыбнулся в ответ.
– Ладно, давайте начинать. Все по местам!
Два солдата с огнеметами встали по бокам двери. Один, с сетеметом (понятия не имею, как это называется) - напротив. Он кивнул, показывая, что готов.
– Начали, - скомандовал командир.
Один солдат пинком вышиб тяжеленный засов, другой рванул дверь на себя, и я увидел толпу гигантских подсолнухов, оборачивающихся на звук слишком близко ко входу.
Щелчок, свист - что-то мелькнуло в воздухе. Сеть. Она опутала сразу нескольких триффидов, отбросила их вглубь станции.
– Пошли-пошли!
– торопил командир. Я нервно сглотнул, но он, оказывается, говорил не нам.
Двое солдат ворвались в очищенный сетью дверной проем, и пламя с шипением ударило по триффидам. Подожженные подсолнухи пытались бежать, однако сзади напирали другие, те, что чуяли добычу.
– Ничем от людей не отличаются, - заметила Вероника.
– Готов?
– Всегда готов к расстрелу триффидов!
– Как только они выйдут, сразу.
Я сжал автомат, бросил взгляд на сумку с запасными магазинами.
– Я не успел сказать...
– Может, уже не нужно?
– Но я хочу, чтоб ты знала. Для меня это впервые. Раньше - никогда...
– Не волнуйся, Николас. Просто доверься своему телу, оно знает, что делать. Крепче прижимай приклад, целься только в триффидов, а когда автомат перестанет дергаться - смени магазин.
– И все? Думаешь, у меня получится?
– Конечно. В первый раз всем страшно, но каждый должен через это пройти. Возрадуйся.
– Она вскинула автомат.
– Сегодня ты станешь настоящим мужчиной.
– Вспышки огня сошли на нет, и солдаты бросились к двери, очистив площадку радиусом метров пятнадцать.
– Посмертно.
Солдаты ворвались внутрь, отбежали от двери.
– Пошли!
– крикнул командир, хлопнув нас по плечам.
– Да пребудет с вами Сила!
Вероника побежала, и я постарался не отстать. Проем позади, передо мной - огромное пространство, усеянное триффидами. Я тут же споткнулся и посмотрел под ноги. Только сейчас заметил, что каменные плиты искрошены корнями триффидов.
За спиной стукнула металлическая дверь, отрезав пути к отступлению. Над головами взревели болельщики, заполнившие балконы. На потолке включились огромные лампы, и я отключил систему ночного видения. Послышались выстрелы. Я вскинул автомат...