Вопрос времени
Шрифт:
На минуту наступила тишина.
– Не волнуйтесь, – сказал Маккарти. – Я могу отбросить руку, если понадобится. Все, что нам нужно, – это…
Раздался оглушительный хруст и грохот катящихся камней. Край обрыва, на котором держался гидросамолет, пополз вниз, треснул, развалился на тысячи частей и полетел в бездну, увлекая за собой груду искореженного металла с вцепившейся в него маленькой подводной лодкой.
21
Давление
Гигантская машина сорвалась с шельфа и, описав широкую
Гилкренски услышал, как в обшивку что-то стукнуло. Снаружи пронеслось несколько больших камней и куски металла. Потом все затихло, и они стали плавно падать в бездну… Тео вскочил на ноги, опершись на то, что раньше было левым бортом.
– Мак! Мы должны отстегнуть манипулятор. Где рычаги?
Но Маккарти ничего не слышал. Он лежал на руках у сестры, и из раны на его лбу сочилась кровь.
– Джил! Ради Бога, вспомни! Мак сказал, что мы можем сбросить металлическую руку. Как это сделать?
– Я… я не знаю!
Корпус субмарины начал потрескивать. За бортом что-то грохнуло – это один из баллонов с воздухом лопнул от давления и взорвался, как граната. Гилкренски резко тряхнуло. Сколько еще сможет выдержать фюзеляж? Он взглянул на датчик глубины. Мелькавшие на нем цифры слились в сплошную полосу. Показания прибора менялись так быстро, что потеряли всякий смысл.
Боже милосердный! Неужели все так и кончится? «Мария, – мысленно крикнул он, – я сделал это для тебя!»
И вдруг он услышал женский голос, громкий и отчетливый:
– Тео, Тео? Ты слышишь?
– Я тебя слышу, Мария! Что мне делать?
– Доктор Пиггинс говорит, что…
За бортом что-то треснуло, и свет погас. Джил снова вскрикнула.
Господи помилуй!
Гилкренски с невероятной ясностью увидел весь ужас их положения. Они были всего лишь легким пузырьком воздуха в бескрайней бездне океана, мелким и ничтожным, как пылинка. Скоро этот пузырек лопнет, и они исчезнут навсегда.
– Джил? Ты здесь? Прости меня!
Он почувствовал, как Джил ищет его в темноте, обнимает за плечи и дышит в щеку. Потом она крепко сжала его в объятиях и залилась слезами.
– Боже мой, Тео! Я думала, у нас все будет по-другому. Я хотела…
В иллюминаторах снова вспыхнул ослепительно алый свет. За обшивкой послышался громкий хруст, и они увидели, как выпущенный роботом луч режет заклинившую руку. Потом Гилкренски ощутил толчок, «Манта» выпрямилась, зависла на несколько мгновений и стала медленно подниматься вверх, к солнечному свету и самой жизни.
Забравшись на борт
– Это был тот самый самолет, да, Мария?
Лицо компьютерной модели выражало неуверенность.
– Действительно, сходства очень много, но сначала надо проанализировать ваши видеозаписи. Повреждения точно соответствуют тому, что ты описывал, а краска на поплавке, вероятно, попала туда с твоего лайнера. Тип самолета также сходится.
– Кстати, что это за самолет?
– "Мартин Маринер". Во время Второй мировой войны его использовали против подводных лодок, а позже – для спасательных работ.
– Ты можешь найти в Сети какие-нибудь сведения о катастрофах в этом районе океана?
– Уже нашла, Тео. «Маринер», так называемая «летающая лодка», взорвалась и упала в море как раз на этом месте 5 декабря 1945 года, в девятнадцать пятьдесят по местному времени.
– Значит, ее мы и видели на дне. Мак сказал, что, судя по толщине ила, обломки пролежали там много лет. Может быть, были более поздние аварии?
– Нет, Тео. Ни одной.
– Но вчера мы столкнулись с гидросамолетом. И на нем осталась моя краска.
– Верно. Это очень странно.
Гилкренски наклонился вперед.
– Когда я был на субмарине, – сказал он, – у меня возникла одна идея.
– Интересно, совпадает ли она с моей теорией?
– Что за теория?
– Сообщения о сбоях в работе «Дедала» навели нас на мысль о том, что потоки энергии, зарегистрированные у берегов Флориды, аналогичны тем, что действуют в районе Великих пирамид. Я предположила, что во время столкновения с ракетой «Гиббтек» наш самолет создал сильное защитное поле и спровоцировал всплеск неизвестной энергии, а она, в свою очередь, вызвала смещение в пространственно-временной ткани…
– А потом наш «Вояджер» перенесся на пятьдесят лет в прошлое, столкнулся с самолетом и вернулся в настоящее, – закончил за нее Гилкренски. – Думаешь, это возможно, Мария? Или мы оба спятили?
– Я не сумасшедшая, Тео. Так сказала Кэти Кирван. И ты тоже психически здоров. Просто мы анализируем факты. Моя теория основана на законах квантовой физики, а эта область научных знаний еще плохо изучена. В районе Флориды наблюдается высокая концентрация лей-линий. Возможно, каким-то неведомым нам образом она влияет на пространственно-временной континуум, как это было в Египте.
Гилкренски пристально взглянул на монитор «Минервы»:
– Ты уверена, Мария?
– Я ни в чем не уверена, Тео. Но это единственная теория, которая объясняет все факты.
– Ты понимаешь, что это значит?
– Разумеется. Это значит, что временные сдвиги можно осуществлять не только в пирамиде Хеопса. Теоретически то же самое осуществимо у берегов Флориды или в любой другой точке земли, где концентрация лей-линий достаточно высока, чтобы искажать ткань пространства-времени и создавать тоннели в прошлое.