Вор и проклятые души
Шрифт:
— Почему ты так думаешь?
— Орнор знал разных богов, а первородная тьма, рекомая ныне Люцифером, вечна в нашем мире.
— Не от веры ли отрекаешься, Велдон?
— Замолчи, безумец! Ни слова больше о моей вере! Она со мной навсегда! Мы будем молиться о Спасении и Прощении. Молись и ты, хоть сейчас! Забудь слова, что нельзя тебе молиться. Молись!
Велдон перевел дух. Он тяжело дышал и взмок, хотя на палубе прохладно. По левой скуле инквизитора бежала капля пота.
— Молись кому хочешь, Николас, и я… Я буду молиться и за тебя тоже.
Взор монаха пронзил меня насквозь. Как в прежние дни, но в прошлом такой взгляд обвинял в неискренности, в слабости и непрочности моей веры. В сей миг Велдон толкал к совершенно иному.
— Служи ему, — едва слышно произнес Велдон, — а я буду рядом. Вместе с тобой.
— И вместе с сатаной…
— Да! — закричал монах.
Я оглянулся. Нас не услышали. Никто из моряков, которые были на палубе или на мачтах, не смотрел в нашу сторону. Но что с Велдоном? Он обхватил себя руками и согнулся в пополам. В горле монаха что-то забулькало. Естество, плоть инквизитора противилась исторгнутому языком. Сейчас его будет рвать!
— За борт! — Я схватил Велдона и помог свеситься к воде.
Однако монах оказался сильней бренной плоти. Он совладал с собой.
— Я в порядке, — сказал инквизитор.
Он выпрямился и посмотрел на меня мутным взором.
— Гард, — вновь зашептал монах; он, как безумец, то кричит, то переходит на шепот, в его левом глазу отражалось сумасшествие, — мы спасем мир, и в том спасение наших проклятых душ!
— Спасем? От чего?
— От Низверженного! О, Николас! Избавим Орнор от возращения первого забытого бога и его присных. Этим мы обманем дьявола! Избавление мира от Низверженного покроет наши грехи! Даже твои! Мы обретем Спасение и Прощение! Мы будем молиться, и величина нашего деяния не позволит Богу Отцу и Богу Сыну отвернуться от наших воззваний.
— Ты кое-что забыл, монах, — хрипло произнес я. — Страшно не только пришествие Низверженного и явление в мир дьявола во плоти. Я призвал всадников апокалипсиса. Начались последние дни!
— И что? — с пылом возразил монах. Совсем неожиданно для меня. Не думал я, что конец времен будет не важен для Томаса Велдона. — Апокалипсис ничего не меняет для нас. Небо не обрушилось на землю, когда мы узрели предвестников в вышине! Да и ты тоже забыл кое о чем! Один из них рядом! Война с нами!
— Он как обычный человек… — неуверенно сказал я.
— Вот видишь! — напирал Велдон. — Обычный человек, и не собирается меняться, а посему конец времен не наступит завтра. Быть может, нашего века хватит, чтоб не заметить признаков апокалипсиса.
— Моего хватит. — Я прибавил к сказанному пару крепких слов. — Я связан с дьяволом навеки. Я, считай, бессмертен.
На миг Велдон отпрянул, но почти сразу продолжил. Мое признание не смутило монаха.
— Все одно! Никто не ведает, сколь долго продлится конец времен. Верь мне! Нет ничего подобного в священных текстах. Говорю тебе сие как инквизитор!
— Вряд ли Матерь Церковь примет
Левое око Велдона сверкнуло, в нем появился гнев, однако монах сдержал себя.
— Это не важно!
Я вновь удивился. Томас Велдон продолжал говорить немыслимое для того, каким я знал его.
— Важно другое, Николас. Важно то, что предвестник подле нас, и мы увидим, когда он станет другим.
— Что тогда?
— Тогда мы поймем, что конец Орнора близок. Но ты же помнишь, что сказал… дьявол…
Велдон буквально прошипел последнее слово. Разумом он толкал себя и меня к союзу с первородной тьмой, но душа противилась.
— Что же он сказал?
— Предначертанное изменилось. Никто не знает, что должно теперь произойти, — произнес монах. — Я запомнил сказанное им! Слово в слово! Кто знает…
Монах закрыл око и схватился за сердце.
— Больно в груди, — вдруг молвил он. — Но я закончу. Быть может, мы изменим предначертанное! Война должен быть рядом!
Мы замолчали, подавленные сказанным и услышанным.
— А Ирма?
— Она исчадие ада. — Велдон стал спокоен. — Но ад внутри нас. Убеди ее остаться с нами. Она сильна и тоже поможет нам.
— Не верю собственным ушам.
— Я тоже, — обронил Велдон. Монах побрел на нос корабля, где я впервые увидел его этим утром.
Нужно осмыслить то, что произошло сейчас. Нам обоим. Видно, как инквизитор с головой ушел в собственные мысли. А я? Я вдруг вспомнил, что ночью мы не закончили разговор о Даон ди Регель. Только в эту минуту он казался не столь уж важным… Но лишь на одно краткое мгновение.
Я сжал рукоять бракемарта. Даон ди Регель… Как быстро личное становится дороже целого мира! Внутри вновь рождаются самые черные мысли.
— Сударь, — из юта появилась служанка маркизы, она искала меня, — госпожа просит вас к себе.
Госпожа? Ирма назвалась на корабле госпожой, но маркиза тоже госпожа. Кто зовет меня? Ирменгрет или сиятельная, которую хочу убить?
Глава 18
ГОРЯЧАЯ
Служанка привела к каюте вампира.
— Входите, сударь. — Спрятав взор, девица толкнула дверь и пропустила меня внутрь. Сама тихо, как мышка, проникла следом.
Увиденное… Я не поверил собственным глазам, хотя встречал всякое, и не сразу выдал законный вопрос.
— Что это?
— Это не что, а кто! — Ирменгрет довольно рассмеялась.
Женщина! Она намеренно провоцировала, рассчитывая узреть мою вытянутую от изумления физиономию, и у нее получилось. Вампирша возлежала — иначе не сказать — в большой бадье из мореных дубовых досок, наполненной подогретой водой, в которой легко поместились бы и двое.
В каюте, как и везде на корабле, довольно прохладно, и горячая вода исходила паром.
Ирма улыбалась. Довольная собой и соблазнительная. Рыжие волосы собраны в высокую прическу. Голова чуть наклонена вправо, открывая взору тонкую шею и изящные обнаженные плечи с каплями воды.