Вор с Рутленд-плейс
Шрифт:
— Тут нет ничего дурного, мама, — Шарлотта чуть качнула головой и потрепала Кэролайн по руке. — Если ты обладаешь верой, сама смерть не может быть ужасной — только иногда ее характер. И в данном случае быстрая смерть наверняка была бы лучше, если он так страшно покалечен, как говорят. Если уже не сможет поправиться. А в этом я бы Мэддоку верить не стала. Он как пить дать услышал это от кухарки, та — от одной из горничных, а она, в свою очередь, — от мальчишки посыльного и так далее. Ты собираешься нанести визит, дабы выразить свое сочувствие?
Кэролайн
— О да, считаю, этого требуют приличия. Не задерживаться, разумеется, но просто дать знать, что нам известно, и предложить любую посильную помощь. Бедняжка Элоиза! Она, должно быть, убита горем. Они так близки… И всегда относились друг другу с такой нежностью…
Шарлотта попыталась представить, каково это — день за днем видеть страдания нежно любимого тобой человека и быть не в состоянии помочь. Но действительность часто превосходит всякое воображение. Шарлотта помнила смерть Сары — насильственную и ужасную, но, слава богу, быструю, без растянувшейся на дни боли.
— Но чем мы можем помочь? — удрученно спросила она. — Просто зайти и сказать, что нам очень жаль, кажется слишком пустым и ничтожным.
— Увы, мы ничего больше не можем сделать, — печально отозвалась Кэролайн. — Не пытайся думать обо всем сегодня. Возможно, в будущем мы и сумеем что-нибудь предложить — по крайней мере, дружеское участие.
Шарлотта не ответила. Солнечный свет, растекавшийся по ковру и высвечивавший гирлянды цветов, казался чем-то далеким, скорее воспоминанием, чем чем-то настоящим. Ваза с розовыми тюльпанами на столе выглядела застывшим декоративным украшением, чем-то нездешним и чуждым.
Служанка открыла дверь.
— Леди Эшворд, мэм. — Девушка присела в книксене, и тут же за ней в комнату стремительно вошла Эмили, бледная и выглядящая чуть менее безукоризненно, чем обычно.
— Мама, какой кошмар! Как же это случилось? — Она схватила Шарлотту за руку. — Как ты узнала? Томаса здесь нет? Я имею в виду, это ведь не…
— Нет, разумеется! — быстро сказала Шарлотта. — Мама прислала за мной карету.
Кэролайн в замешательстве покачала головой.
— Это был несчастный случай. Они поехали прокатиться. Погода была чудесная, они устроили где-то пикник и возвращались поздно, более длинной и приятной дорогой. Все это просто нелепо! — Впервые в голосе ее послышался гнев, словно она лишь теперь осознала всю несуразность произошедшего. — Какой кошмар! Норовистая лошадь, наверно, или какой-нибудь дикий зверь, перебежавший дорогу и напугавший лошадей. Или, может, низкий сук…
— Ну, для этого и держат лесничих! — взорвалась Эмили. — Смотреть, чтобы никакие сучья не нависали над дорогой, по которой ездят экипажи. — Так же стремительно, как прорвался, ее гнев испарился. — Чем мы можем помочь? Не представляю, что мы можем предложить, кроме сочувствия. И проку с него!
— Однако это лучше, чем ничего. — Кэролайн направилась к двери. — По крайней
Эмили вздохнула.
— Полагаю, ты права. Но это все равно что предлагать ведро, чтобы вычерпать море.
— Порой просто знать, что ты не один, — уже утешение, — заметила Шарлотта, обращаясь столько же к себе, сколько и к остальным.
В холле ждал Мэддок.
— Вы вернетесь к чаю, мэм? — спросил он, держа пальто для Кэролайн.
— О да. — Мать кивнула и позволила дворецкому помочь ей надеть пальто. — Мы лишь нанесем визит мисс Лагард. Это ненадолго.
— Безусловно, — мрачно отозвался Мэддок. — Такая ужасная трагедия… Иногда молодые люди слишком уж лихачат. Я всегда считал, что гонки — занятие крайне опасное и глупое. Большинство экипажей на такое не рассчитаны.
— У них были гонки? — быстро спросила Шарлотта, поворачиваясь к нему.
На лице Мэддока не дрогнул ни один мускул. Слуга, он знал свое место, но, кроме того, еще и служил у Эллисонов с той поры, когда Шарлотта была еще маленькой. Что бы она ни сделала, удивить его было трудно.
— Так говорят, мисс Шарлотта, — бесстрастно ответствовал дворецкий. — Хотя глупо затевать гонки на проселочной дороге, где кто-то непременно покалечился бы, пусть даже только лошади. Но я не представляю, правда это или просто досужие домыслы челяди. Слугам не запретишь ведь воображать бог весть что, когда такое случается. И никакими угрозами наказания рот им не заткнешь.
— Да, разумеется, — отозвалась Кэролайн. — Я бы и не пыталась — пока это не переходит границы. — Она слегка подняла брови. — И не мешает им выполнять свои обязанности!
Мэддок даже слегка оскорбился.
— Разумеется, мэм. Я бы никогда этого не допустил.
— Конечно, конечно. — Кэролайн смягчила тон, словно извиняясь за то, что так бездумно подвергла сомнению его преданность и исполнительность.
Эмили уже стояла у дверей, и лакей открыл их для нее. Карета дожидалась во дворе.
До дома Лагардов было всего несколько сотен ярдов, но день выдался дождливый, и по тротуарам бежала вода, к тому же визит был строго официальным. Шарлотта забралась внутрь и молча устроилась на сиденье. Что сказать Элоизе? Как дотянуться из собственного счастья и покоя через пропасть трагедии?
Все молчали, пока карета снова не остановилась. Лакей помог им выйти, после чего остался ждать на улице, рядом с лошадьми, как безмолвный знак для других приезжающих, что они здесь.
Горничная без своего обычного белого чепца открыла дверь и тихим напряженным голосом сказала, что спросит, принимает ли мисс Лагард. Прошло минут пять, прежде чем она вернулась и провела их в утреннюю гостиную на задней половине дома, окнами выходящую на залитый дождем парк Элоиза поднялась с дивана.