Вор времени

Пратчетт Терри

— Ты думаешь: «Ну вот сидит передо мной какая-то карга, сплетница-повитуха», — сказала она. — Думаешь: «Ну что она может знать?»

Сьюзен из вежливости решила не лгать.

— Часть меня так и подумала, — призналась она.

— Отличный ответ! Часть нас может думать что угодно, — хмыкнула госпожа Ягг. — Часть меня, например, думает: «Почему эта надменная соплячка разговаривает со мной как с пятилетней девчонкой?» Но большая часть меня думает: «У нее и без меня куча проблем и повидала она многое из того, что человеку видеть вообще не положено».

Напоминаю, часть меня, а значит, и я. Видеть то, что человеку видеть не положено… именно это и делает нас людьми. В общем, девонька… если у тебя есть мозги, то часть тебя думает: «Передо мной сидит ведьма, видевшая моего деда много раз, когда сидела у ложа больного и когда оно вдруг превращалось в смертное ложе. В общем если она готова плюнуть ему в глаза, когда настанет ее время, то я позволю ей сейчас высказаться». Ясненько? И пусть все наши части остаются при нас, — она вдруг подмигнула Сьюзен, — как однажды сказал его святейшество артистке.

— Совершенно с тобой согласна, — кивнула Сьюзен. — Абсолютно.

— Вот и ладушки, — ответила госпожа Ягг. — Значится… близнецы… Это были первые ее роды, и она не привыкла к человеческому облику, ну, то бишь? нельзя ожидать нормального поведения, если ты сама не совсем нормальная… Да и «близнецы» — это немного неправильное слово…

* * *

— Брат… — повторил Лобсанг. — Часовщик?

— Да, — подтвердила Сьюзен.

— Но я был найденышем!

— Как и он.

— Я хочу увидеть его!

— Не слишком удачная мысль, — сказала Сьюзен.

— Меня не интересует твое мнение, спасибо. — Лобсанг повернулся к леди ле Гион. — По этому коридору?

— Да. Но он спит. По-моему, часы слегка расстроили его рассудок, а кроме того, во время драки он получил удар по голове. Он говорит во сне.

— Что именно?

— Последнее, что он сказал, прежде чем я отправилась искать вас, было: «Мы совсем близко! Любое направление подойдет!» — ответила ее светлость. Она настороженно переводила взгляд с Лобсанга на Сьюзен и обратно. — Я опять сказала что-то не то?

Сьюзен закрыла глаза ладонью. Ну и ну…

— Это я сказал, — пояснил Лобсанг. — Сразу после того, как мы поднялись по лестнице. — Он пристально посмотрел на Сьюзен. — Близнецы, да? Я где-то слышал об этом! Второй думает то же, что и первый?

Сьюзен вздохнула. «Иногда, — подумала она, — я веду себя как настоящая трусиха».

— Нечто вроде того, — кивнула она.

— Я хочу увидеть его, даже если он не может видеть меня!

«Проклятье», — подумала Сьюзен и поспешила вслед за Лобсангом, решительно шагавшим прочь по коридору. Аудитор с обеспокоенным видом последовала за ними.

Джереми лежал на кровати, пусть даже она была ничуть не мягче любой другой поверхности в этом лишившемся времени мире. Лобсанг остановился и присмотрелся.

— Он… похож на меня, — пробормотал он.

— Да, конечно, — согласилась Сьюзен.

— Может, чуть худощавей.

— Возможно.

— Другие… морщинки на лице.

— Жизнь его тоже была другой, — сказала Сьюзен.

— Как ты узнала о нас? Обо мне и о нем?

— Моего дедушку, э…

всегда интересовали подобные вещи. А кое-что выяснила сама, — уклончиво промолвила она.

— Почему кто-то нами заинтересовался? В нас ведь нет ничего особенного.

— Это достаточно сложно объяснить. — Сьюзен посмотрела на леди ле Гион. — Насколько безопасно здесь оставаться?

— Таблички немного сбили их с толку, — ответила ее светлость. — Они стараются их обходить. Я… как бы это сказать… позаботилась о тех, кто преследовал вас.

— Тогда я предлагаю тебе присесть, господин Лобсанг, — медленно произнесла Сьюзен. — Возможно, будет лучше, если я все-таки расскажу о себе.

— Да?

— Моего дедушку зовут Смерть.

— Ничего себе имечко. Кроме того, смерть — это конец жизни. Как смерть… может быть личностью?..

— СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО, КОГДА Я РАЗГОВАРИВАЮ С ТОБОЙ…

Ветер пронесся по комнате, мигнул свет. Тени пролегли по лицу Сьюзен. Вокруг ее тела появилось тусклое голубоватое свечение.

Лобсанг проглотил мгновенно возникший комок в горле.

Свет померк. Тени исчезли.

— Есть процесс, который называют смертью, а есть личность, которую называют Смертью, — пояснила Сьюзен. — Так получилось. А я — внучка Смерти. Ты успеваешь за ходом моей мысли?

— Успеваю, но до этого момента ты казалась мне вполне обычным человеком, — пробормотал Лобсанг.

— Мои родители и были обычными людьми. Есть генетика, а есть генетика. — Сьюзен помолчала. — Ты тоже выглядишь вполне по-человечески. Ты удивишься, узнав, насколько популярен в этих частях света человеческий облик.

— Но я и есть человек.

Сьюзен улыбнулась, и ее улыбка, появись она на лице человека, не столь уверенного в себе, могла бы показаться… нервной.

— Да, — сказала она. — И нет.

— Нет?

— Возьмем в качестве примера Войну, — предложила Сьюзен, слегка изменив тему разговора. — Крупный такой мужчина, любит похохотать, иногда после еды издает непристойные звуки. Вполне обычный человек, мало чем отличающийся от ближнего своего. А ближе всего к нему Смерть. У него тоже почти человеческий облик. А все потому, что люди привыкли давать обличья своим идеям… Они мыслят образами. Человеческими образами…

— А можно вернуться немного назад? К тому моменту с «да» и «нет»?

— Твоя мать — Время.

— Никто не знает, кто моя мать!

— Я могу отвести тебя к повитухе, — пожала плечами Сьюзен. — Твой отец нашел лучшую из лучших. Она приняла тебя. Повторяю, твоя мать — Время.

Лобсанг застыл с открытым ртом.

— Мне было проще, — продолжила Сьюзен. — Когда я была маленькой, родители разрешали мне навещать дедушку. Тогда я думала, что у каждого дедушки есть длинный черный плащ и бледный конь. А потом папа с мамой решили, что, возможно, такая среда не слишком хорошо влияет на ребенка. Их вдруг начало волновать, какой я вырасту! — Она невесело рассмеялась. — Знаешь, я получила достаточно странное образование. Математика, логика и все остальное. А потом, когда я была чуть младше тебя, в моей комнате вдруг появилась крыса, и оказалось, что все мои знания не соответствуют действительности.