Вор

Коляда Николай Владимирович

МАТВЕЙ (схватил ЮРИЯ за руку). Погоди, погоди, погоди… Не обижайся, не обижайся на меня, Юра, Юра, Юра… Погоди, не исчезай, прошу тебя! Погоди, дорогой мой человек, погоди!!! Я знаю, что это ты пришел ко мне, ты, ты, ты и больше никто! Это ты, Юра! Ты!!! Я тебя все эти годы ждал, так ждал, так ждал!!! Это ты, ты… Ты пришел ко мне с того света, я знаю… (Очень быстро и очень тихо). Юра, Юронька, я должен сказать тебе, я хочу сказать тебе… Ты пришел и я скажу тебе, что я тоже умер, тогда, вместе с тобой, ты слышишь меня?! Меня не стало сразу же, как только не стало тебя… Юра, Юрочка, Юра, Юра, Юра, Юра, родной мой человек, любимый мой человек, постой, погоди, Юра!!!! Юра, мне сорок два года, смерть моя не скоро, физическая смерть

не скоро, но я умер, умер уже много лет назад, умер, но остался жить, я умер тогда, вместе с тобой, меня не стало, не стало, я исчез, растворился, как дым, меня не стало, исчез я, как исчезла твоя улыбка, не стало, не стало, не стало меня… Мои ноги ходят, как заведенные, по земле, мои губы много лет что-то говорят, руки обнимают кого-то, глаза куда-то смотрят, и только сейчас, сейчас я вдруг понял, что меня не было, не было все эти годы! Понимаешь? Не было!!! Много лет никто не догадывался, что я мертв, что я – покойник, что я – ничто, пустое место, что от меня за версту смердит трупным ядом, ты слышишь меня, Юра, Юра?!!! Юра, Юра, Юра, ты слышишь меня… Ты слышишь меня…

МАТВЕЙ плачет, не открывая глаз. Молчание.

ЮРИЙ (осторожно убрал руку; тихо): Я – не Юра. Я – совсем не Юра. Не Юра. Не Юра! (Молчит). Что же ты себя так запустил-то, дядя? Аж смотреть на тебя страшно…

МАТВЕЙ (не открывая глаз). Очень постарел, да? ДаЯ

ЮРИЙ (настойчивее и злее). Я не Юра, говорю тебе! Не Юра, слышишь?! Вольты загуляли? К врачам обратись, не ко мне!

Пауза.

Запустил ты себя, говорю… Что же это ты? Первому встречному – всю душу показываешь… (Смотрит в пол). Тараканы у них бегают… А еще богатеи… А вдруг я плюну тебе в нее, в душу в твою, а? Это ж пустяшное дело – взять и харкнуть, ну? (Громче и настойчивее). Я не Юра, не Юра твой, понимаешь? Не Юра, не Юра, не Юра, не Юра, не Юра! Слышишь?! Не Юра!!!

Молчание. МАТВЕЙ открыл глаза. Долго смотрит на ЮРИЯ. Трет лоб. Ищет сигареты. Находит, закуривает. Отвернулся к стенке.

МАТВЕЙ (суетливо). Да, да… Да, да… Извини, пожалуйста… Извините, ради Бога, меня… Простите меня… Прости, то есть… Что-то такое со мной сегодня случилось – нервы совсем…. Вырвалось… Извини, пожалуйста… Я совсем стал с ума сходить в последнее время…. Прости меня… (Вдруг другим тоном, серьезно). Ну? Что? Как ты? Как?

ЮРИЙ (помолчал). Тридцать три.

МАТВЕЙ. Что – тридцать три?

ЮРИЙ. А что – «ну как?» ?

МАТВЕЙ. А-а. Шутка, а? Ясно… Ну да. Ну да… Ну да…. (Суетливо начал подбирать крошки со стола). Надо из ведер вынести, полно мусора… Бардак какой-то в доме несусветный… И в башке моей тоже самое…. Нда.

Пауза.

Вот что, вот что, парень… Ты пожалуйста, пойми меня правильно… Мне плохо… Ты приходи ко мне, давай, а? Всегда приходи, а? Можешь даже жить у меня остаться, если тебе негде, а? Всегда приходи, а? Я устрою, с женой договорюсь… У меня места много, можешь, пожалуйста… Мне очень, очень нужно, чтобы ты приходил… ко мне. В гости. И, чтоб сомнений бы у тебя не было бы или еще чего-то там, я тебе вот что… Я тебе вот… ключи от квартиры. Тебе – от квартиры, понимаешь? Это – верхний замок, а вот этот – нижний замок, понял? а? Ты давай, давай, держи их, ключи эти, держи… Давай, давай, держи, ну? Ты… ты вот посиди тут пока, а я в ванную, на минутку только… Я это… лицо ополосну…. Ты… ты посиди еще… Ладно? Чаю попьем еще с тобой, посиди, я сейчас… (МАТВЕЙ быстро идет в ванную комнату, потирая лоб ладонями, словно вспоминая что-то. На пороге оглядывается, бормочет какие-то слова, закрывает дверь. Открыл кран. шумит вода).

Молчание. Тишина.

ЮРИЙ сидит на табуретке, осматривает комнату, усмехается.

ЮРИЙ (Гоголю). Эк ты своему другу насолил, а, дядя? Даже через столько лет мандраж колотит, успокоиться не можешь. Чует кошка, чье мясо съела… Скотина ты, скотина долбаная… Свинья

ты препорядочная, как я понял…. И ни черта-то ты в жизни не просек до сих пор, только строишь из себя… (Подкинул ключи на ладони, поймал их, спрятал в карман. Гоголю): Ага. Чаю, говорит, попьем. Нельзя много чаю пить. Обсикаться можно – это раз. А во-вторых, случай вот такой был: один мальчик пил горячий чай, а у него пузырик мочевой лопнул и мальчик горячим чаем ножки себе обжег… Скотина ты, скотина… Как и все остальные, впрочем… Ага? Обжег и все… Скотина. А я вот обжигаться с тобой не хочу… Не желаю…. Ну, что, пойдешь с дядей? Раз ты золотой, то лезь в карман, ну? (Сует бюст Гоголя в карман штанов. Не лезет. Подкидывая «Гоголя» на ладони, смеясь, ЮРИЙ быстро прошел мимо ванной в коридор. Оттуда заглянул в большую комнату. Прошел в спальню. Открыл какую-то вазочку, нашел сережки, кольцо. Усмехаясь, положил в карман. Быстро вышел с коридор. Куртку свернул, сунул под мышку. Натянул на себя кожаное пальто, Все действия проделывал быстро, весело, легко, непринужденно. Веселым шепотом): Посиди-ка без кожи, дядя… (Выскочил на лестничную площадку, прикрыл дверь).

МАТВЕЙ вышел из ванной, пошел на кухню.

МАТВЕЙ (принужденно). Я – в порядке! Все – хоккей! Будем пить чай, говорить. (Оглядывается. Заглянул в туалет, потом зачем-то в холодильник. Перепуганно озирается). Послушай, где ты? Ты чего это, а? Куда ты пошел? Эй! Парень! Не шути, пожалуйста!… Вылезай давай, ну?! (Обыскал все. Быстро пошел в прихожую. Выскочил на лестницу. Рванул назад, чтобы одеться. Ищет на вешалке пальто. Идет на кухню. Нету. Дошло. Сообразил, что к чему. Сел на пол в прихожей. Почему-то радостно): Обчистил… (Молчит). Дурак я какой… Он же просто воришка… Маленький воришка, по ночам лазит… (Молчит). Может, не было никого?

Пауза.

Нет, был… Чашки на кухне стоят… «Кожу» спер… (Смеется). Был…Был… (Плачет). Снял с меня кожу, мерзавец… Снял кожу… Обыкновенный воришка… Молодой красивый вор… (Молчит). Господи, как стыдно, как стыдно! Что я ему тут такое наговорил? Зачем?! Господи, Господи!… Какой кошмар… Зачем я это сделал, зачем… (Молчит). Нет. Нет. Нет. Нет. Он был. Был. Он приходил сегодня. Это – был он. Он позвал меня. Мне не приснилось. Нет. Нет. Нет. Он был… Был. Он позвал… (Спокойно и сосредоточенно поднимается, находит в кладовке веревку, что-то бормочет, идет в гостиную, встает на стул, делает петлю, забрасывает на крюк).

Тряпка, которой закрыто огромное до потолка зеркало внезапно падает и МАТВЕЙ в полумраке видит свое отражение. Долго смотрит в зеркало, себе в глаза. Не двигается.

Молчит. Плачет.

Ключ в замке входной двери поворачивается, МАТВЕЙ не реагирует. На пороге появляется женщина с огромными сумками в руках. Пыхтя, ставит их на пол в прихожей. Садится на стул у двери. Тяжело дышит.

Достает из сумки сигарету, чиркает спичкой. Закуривает. Тупо смотрит в одну точку. Не двигается.

Темнота.

Конец первого действия.

Второе действие.

Та же квартира на следующий день. Вернее, уже ночь. Ремонт в квартире не двигается. МАТВЕЙ сидит на кухне. Горит настольная лампа. МАТВЕЙ курит.

В замке входной двери поворачивается ключ. Осторожно входит ЮРИЙ Одет все так же – курточка на рыбьем меху. Как-то он веселее стал, развязнее, что ли. Другой человек.

МАТВЕЙ (встал из-за стола, идет в прихожую). Что рано? (Увидел ЮРИЯ. Молчит).

ЮРИЙ (прислонился к косяку, смеется). Здрасьте! Это – я!

МАТВЕЙ. Как ты сюда попал?

ЮРИЙ. Не грубите, не грубите… Вот, здрасьте: как попал! Сами же вчера ключи от квартирки вашей дали, сказали, чтоб не забывал вас, чтоб навещал почаще…Никто не забыт и ничти не забыто! Ага? Вот я и пришел… Ну?

Пауза.

МАТВЕЙ. Какая наглость. Какая удивительная наглость. Удивительнейшая просто. Отвратительная и гнусная. Не стыдно?