Вор
Шрифт:
Когда я открыл глаза, было достаточно светло, чтобы различить краски мира. Рубаха халдея была обернута вокруг моих ног, но сам халдей исчез. Я покрутил головой, чтобы оглядеться по сторонам. Пока я спал, мое тело затекло. Софос все еще спал рядом со мной, свернувшись калачиком на земле. Халдей стоял в стороне, глядя через скалы на реку. Я позвал его, и когда он обернулся, его лицо было мрачно. Маленькие птички начали что-то клевать у меня в животе.
— Что случилось? — спросил я его.
— Река течет не в ту сторону.
Достаточно один раз в жизни увидеть богов, и вы навсегда
— Наверное, я неправильно сориентировался в городе, — сказал он. — Мы не пошли по течению реки в сторону перевала. Мы пошли вверх. Земля постепенно поднималась, но я ничего не замечал, пока мы не достигли этой кручи. Я понятия не имею, где мы находимся.
В эту минуту Софос рядом со мной сел, мигая как совенок, так что никто не заметил, как я вздохнул с облегчением.
— Что случилось? — спросил он, глядя на халдея, который терпеливо объяснил ему все снова.
Все, что он знал, так это то, что мы были на противоположной от Елеонского моря стороне антиутопии. Вот почему пейзаж вдоль дороги так изменился. Вверх по реке почти не было пахотных земель. Здесь не у кого было узнать, насколько далеко мы зашли, и куда приведет нас путь вверх по реке. Земля будет подниматься, и идти по скалам станет сложнее. Насколько было известно халдею, до самого подножия гор нет ни одного моста, так что мы оказались в ловушке.
— На той стороне реки есть торговый путь и несколько деревень, но я не знаю, почему нигде не был построен хоть один мост.
— А как начет этой дороги? — спросил я, хотя знал ответ.
— Она будет сужаться, — сказал халдей, — Потом превратится в тропу и закончится около следующей фермы. Я уже проверил.
— Так что же нам делать, — спросил Софос халдея.
— Мы пойдем дальше, — сказал я. — Мы не можем вернуться и попасть в руки поисковой партии. — я отдыхал, прислонившись спиной к камню. — Мы будем держаться берега, и надеюсь, здешние скалы задержат конную погоню. Скорее всего, нас будут искать в другом направлении, так что нет смысла возвращаться назад.
— Мы могли бы на некоторое время спрятаться в антиутопии, — предложил Софос. — Мы могли бы перейти ее и вернуться через Елеонское море.
Халдей покосился на меня.
— Мы не сможем переправиться через Арактус.
— Мы могли бы подождать, пока Гену не станет лучше.
— А что мы будем есть?
Странно, я совсем забыл о еде.
— По крайней мере, воды нам хватит, — оптимистично сказал я и начал вставать.
Я чувствовал себя сломанными часами, над которыми иногда работал мой брат. Халдей наклонился, чтобы подать мне руку. Софос тоже бросился помогать.
— Неужели ты думаешь, что они бросятся искать нас? Ведь если нас казнят, начнется война.
Я прикинул выгоду от казни главного советника вражеского государства против риска тотальной войны.
— Она может позволить вам уйти, — заметил я, — Чтобы избежать войны или оттянуть ее, пока не будет готова.
— А что насчет тебя? — спросил Софос.
— Она так же может отпустить меня. Но, наверное, ей будет выгоднее поймать меня одного и дать вам
Из-за меня войну никто не начнет, зато я могу оказаться полезен, если буду работать на нее. Я вздрогнул, и мой вздох превратился в стон. Нам надо держаться ближе к реке, потому что при угрозе задержания я планировал утопиться в ней.
Как только я оказался на ногах, инстинкт самосохранения погнал меня вперед. Мы шли козьей тропой через скалы над самым берегом. Камни ранили подошвы ног, но днем мы могли идти намного быстрее. Мы шли друг за другом, и Софос не прекращал говорить.
— Ген, — спросил он. — Если бы ты мог, где бы ты хотел сейчас оказаться?
Я вздохнул.
— В постели, — сказал я. — В большой кровати с резным изголовьем, в теплой комнате с большими окнами. На чистых простынях, — добавил я, сделав несколько шагов на своих израненных ногах, — Самых лучших, какие продают на Священном пути. Около камина, — добавил я, конкретизируя мечту. — И с книгами.
— С книгами? — удивленно переспросил он.
— С книгами, — твердо сказал я, не заботясь о том, что мои слова могут показаться халдею странными. — Пусть будет много книг. А где бы оказался ты?
— Под абрикосовым деревом в саду моей матери. Я бы смотрел, как играют мои маленькие сестры, и мог бы дотянуться до абрикоса, не вставая с места.
— Они сейчас еще не созрели.
— Ну, скажем, в любом месте в любое время. А где бы вы были, учитель?
Халдей молчал так долго, что я решил, он не собирается отвечать.
— В главном храме, — сказал он наконец.
— Фу, — я по старой привычке представил людскую толчею, клубы ладана и нестройное пение.
Моя новая неистовая вера в богов не сделала меня более терпимым к бормотанию жрецов, которых я ненавидел всю свою жизнь. Но халдей не закончил.
— При заключении брака Суниса и Эддиса.
Я поморщился.
— Почему вы ты заинтересованы в этом браке?
— Царю нужен наследник, и этот наследник должен стать царем Суниса и Эддиса.
— У него есть племянник, — заметил Софос.
— Извини, конечно, у него есть наследник, — сказал халдей. — Но он должен передать трон собственному сыну, чтобы обезопасить страну.
— А почему он должен стать наследником Эддиса? — спросил я.
Он решил, что я заслуживаю подробного ответа, что показывало, насколько изменилось его мнение обо мне.
— В идеале не только Эддис, но и Аттолию, — сказал он. — Вряд ли ты знаешь это, но сейчас во всех трех странах сложилось уникальная ситуация. Самые первые завоеватели захватили нашу страну, потому что желали, чтобы мы платили им дань. Их сменили купцы Империи, которые, в основном, интересовались нашей торговлей, и этих повелителей мы в конце концов тоже прогнали. Мы смогли сделать это только потому, что Торговая Империя сосредоточилась на борьбе с другой угрозой, с мидянами. Вот уже сто лет, как мидяне стремятся расширить свою империю, чтобы охватить все Срединное море. Скоро они захотят не только наши земли, но и нас в качестве рабов. Многие годы они боролись с остатками Торговой Империи, и пока они воевали, мы оставались свободными. Но к тому времени, когда они победят, Сунис, Эддис и Аттолия должны стать едиными, чтобы бороться с победителями, или нас ждет самое жестокое в истории порабощение. Тогда не останется ни Суниса, ни Эддиса ни Аттолии. Только Мидия.