Ворлок из Гардарики
Шрифт:
Модольв покачал головой и клокочущим от ненависти голосом произнес:
– Я его по кусочкам хочу резать… Живьем мне его достаньте.
– А Хродгейр… – начал светлобородый, но Кетильсон развернулся к нему, занося кулак для удара, и урман захлопнул рот на полуслове.
– Хродгейр никогда не узнает!
– А узнает – я с ним поговорю, – добавил рыжий. – Тогда, думаю, Черный Скальд замолчит надолго.
– Навсегда! – поддакнул худощавый дружинник с костистым, будто топором из полена тесанным, лицом.
– Хватит болтать! – вызверился на них Модольв. – Снимите мне его!
– Сейчас снимем! –
Тот покачнулся, отлетел к стволу дерева. Прогудел обиженно:
– Ты чего это?
– Ай да Скафти! – заржал светлобородый. – Вот силища!
Четвертый из дружинников, молчаливый и морщинистый, с длинными седыми усами, одобрительно затряс головой.
– Лезь, Эйрик! – повторил Скафти.
– А чего я-то? – неуверенно проговорил худощавый.
– Хватит болтать! – Шрам на щеке Модольва побелел.
– А они только это и умеют у тебя, Белоголовый хевдинг! – продолжал задираться Вратко. – Похоже, в твоем хирде все больше женщины! Потому вы и к Скардаборгу не спешите!
Лицо Эйрика перекосило от злости.
– Подсади! – дернул он за плечо светлобородого.
– Постойте! – воскликнул отец Бернар, стоявший до этого безучастно, будто его не касалась перебранка под ясенем. – Стоит ли один наглый мальчишка… – Он многозначительно поднял к небу палец.
– Сейчас он не будет стоить и пустой скорлупы! – дернул плечом Кетильсон. – Тащите его сюда!
– Ну, ладно. – Вздохнув, монах махнул рукой. – Можете сделать это по-быстрому и без лишней крови?
– Без крови не обещаю, – ответил Модольв.
– Утопить разве что! – заржал Скафти.
И тут Вратко стало по-настоящему страшно. Еще мгновение назад происходящее казалось веселой игрой, подобной веселым препирательствам среди дружинников Хродгейра. Что называется, мы пошутили и ты посмеялся… Здесь все было серьезно. Эйрик, сосредоточенно цепляющийся за кору. Сжимающий пудовые кулачищи Скафти. Едва не шипящий от бешенства Модольв.
Словен примерился, как бы поточнее лягнуть худого Эйрика. Желательно по голове. Но можно и по пальцам, чтобы надолго забыл, как на деревья карабкаться.
– Что, боязно стало? – оскалился Скафти. – Прыгай лучше сам…
– Ага! Сейчас! – Вратко прицелился.
Удар!
Эйрик ойкнул и, нелепо взмахнув руками, полетел наземь.
– Вот гаденыш! – недоуменно почесал бороду рыжий, поглядывая то на Вратко, то на Эйрика.
– Я тебя как ворону! – Светлобородый наклонился за камнем, взвесил его на ладони, отбросил, сочтя слишком легким. Принялся искать другой.
– Что вы возитесь? Заканчивайте и пошли! – скороговоркой обрушился на них Бернар.
– А лучше просто идите! – раздался знакомый голос.
Гуннар?
Точно.
Кормщик стоял, широко расставив ноги, словно на палубе дреки. На его плече лежало копье с широким жалом. Рядом с Гуннаром, уперев кулаки в бока, хмурилась Мария. Позади выстроились в ряд веснушчатый Игни, круглолицый коротышка Хрольв и седоватый Свен, который кинул на сгиб руки двуручную секиру.
– Кто это мне приказывает? – презрительно бросил Модольв.
– Тот, кто знает правду лучше тебя, – нисколько не смутился Гуннар. – Подарок Ньёрда под моей защитой. Или ты хочешь, чтобы
– Глупости ты говоришь, – в голосе Модольва звучала неприкрытая издевка. – Мы же сейчас вас положим рядком на траве…
– Первый, кто шагнет, получит срезень[68] в брюхо! – звонко произнес Игни, поднимая лук и до половины натягивая тетиву.
Противников разделяли какие-то четыре-пять шагов. С этого расстояния промахнулся бы только слепец. Воины Кетильсона это знали. И все же Скафти повел плечами, будто примериваясь, как половчее подхватить мешок с зерном. Его ладонь не прикоснулась к рукояти меча, но Вратко показалось, что викинг сам стал смертельным оружием. Вот бросится вперед, и неизвестно еще, остановит ли его стрела, пущенная в упор, сдержит ли копье Гуннара или секира Свена…
Похоже, понял это и кормщик. Не оборачиваясь, он приказал Игни:
– В Модольва целься в первого. Берсерка не трожь. Он мой.
– Твой, говоришь? – Скафти подался вперед, готовясь к прыжку.
Белоголовый остановил его:
– Ни с места! Без приказа в драку не лезь!
Викинги с одной и с другой стороны замерли. Никто не хотел начинать драку первым. Ну, разве что кроме Скафти. Так он, по всей видимости, и вправду берсерк, способный впадать в боевое безумие. Такие воины не чувствуют боли, сражаются, отбросив щит и броню, и в схватке стоят доброго десятка обычных хирдманов. Не у каждого вождя в дружине есть берсерк. Вот у Хродгейра, к примеру, не было, хоть и бойцы под его руку собрались не самые плохие. А может быть, просто Черный Скальд не любил безумцев, от которых не знаешь чего и ожидать, предпочитая иметь дело с разумными, надежными людьми?
– Подарок Ньёрда! Слышишь меня, а? – негромко окликнул новгородца Гуннар.
– Слышу!
– Слазь с дерева и к нам! Живо! Только подальше этих обходи – понятие о чести у них как у бешеных псов.
Скафти забурчал, будто у него в животе каменные жернова зашевелились, но Модольв вновь окоротил воина:
– Стоять, сказал!
Вратко в последний раз бросил взгляд на Скардаборг, полыхающий уже вовсю. Над городом стоял толстый столб густого черного дыма, подсвеченный снизу багровым пламенем. Головни, перебрасываемые викингами Харальда, разожгли пожар сразу в десятке мест, и защитники попросту не успели затушить их все и сразу. Сильный ветер, разносящий искры и огонь, способствовал успеху замысла конунга. Вряд ли кто останется живым в огненном аду. Жители Скардаборга предпочли умереть, но не сдаться – не очень-то добрый знак в самом начале войны. Хоть и победа, но какая-то мрачная… Но кто его знает, как урманы приметы оценивают? Может быть, для них и в самый раз.
– Эй, ты живой там?
– Живой! – Вратко соскользнул по стволу вниз, сразу отбежал на несколько шагов от невольно дернувшегося к нему Эйрика. Прошел по кругу и оказался за спинами Гуннара и его товарищей.
– Ну что? Получили? – усмехнулся кормщик.
– Надо будет – возьмем, что сами захотим, – отозвался Модольв.
– Это вряд ли, – покачал головой Гуннар. Сказал своим: – Отходим медленно. Глаз не спускать с них. Особенно с берсерка. А ты, Подарок, ох и получишь по шее… Но после.