Ворлок из Гардарики
Шрифт:
Саксы приближались.
Вратко не видел уже ничего, кроме бородатых лиц, ярко раскрашенных щитов, блеска стали. Не слышал ничего, кроме топота и боевого клича противника.
– А ну-ка, щиты сдвинули! – послышался справа громкий, знакомый голос. Кажется, Годрёд Крован. – Стоять насмерть!
– Крепче стоять! – ответил ему высокий, почти как Харальд, седой и весь иссеченный шрамами Ульв сын Оспака. – Смерть почетна, но победа почетнее вдвое!
– Оставшемуся в живых вечером вдвое пива и каши! – Звонкий голос Халли Челнока заглушил
Вратко поразился: в такое время и о еде с выпивкой думать! Для самого словена все ожидание боя сосредоточилось в рукоятке меча, которую он сжимал потной ладонью. Не приведи Господь, выскользнет в самый неподходящий час. Надо бы перекинуть меч в левую руку да вытереть ладонь как следует о порты, но саксы все ближе и ближе, а потому боязно оказаться не готовым к их удару… Дружина Хродгейра стояла не в первой линии, но тем не менее новгородцу казалось, что все саксы смотрят только на него.
– Дыши глубже, плечи расслабь, а то устанешь раньше, чем бой начнется! – легонько подтолкнул его локтем Асмунд.
Словен попытался последовать совету. Стоять стало легче, но волнение от этого не улеглось.
– Эх, разгуляйся моя рученька… – почти весело проговорил Олаф.
Впереди щиты с треском и звоном ударились о щиты.
– Так и есть! – воскликнул Хродгейр, улыбаясь.
– Что? Что там? – Вратко снова привстал на цыпочки, но за шлемами викингов не увидел ничего.
Зато услышал. Крики, звон клинков, стоны раненых.
– Они на тех наших ударили, что у ручья стояли! – пояснил Хродгейр.
– Какого такого ручья?
– Вот дотошный! – хохотнул Олаф. – Не все ль тебе равно?
А Черный Скальд терпеливо пояснил:
– Левее – болото. Оно прямо за ручьем начинается. А у ручья наши стоят. Моркар думал нас тут зажать – между рекой и болотом. Да просчитался. Сам себе ловушку заготовил.
– Там исландцы стоят и оркнейцы, – добавил Гуннар. – Магнус из Годорда, а с ним Паль и Эрленд Торфинссоны.
– Их же перебьют! – возмутился Вратко.
– Так бывает на войне, – пожал плечами кормщик. – Кто-то грудью идет на копья в острие клина. Кто-то сдерживает врага до последнего человека, пока основные силы отходят. Кто-то притворяется испуганным и побежденным, чтобы заманить врага в засаду. Сегодня одни, а завтра – другие.
– Оркнейцы насмерть стоят! – воскликнул внимательно наблюдающий за ходом сражения Олаф. – А исландцы даже потеснили саксов. Только мало их, слишком мало…
Вратко вздрагивал как застоявшийся жеребчик, запряженный в сани по первой пороше. Шум боя подействовал на него странным образом. Волнение улеглось, уступив место азарту. Теперь он изо всех сил сопереживал сражающимся викингам и недоумевал: почему медлит остальная часть войска? Надо бы обрушиться на саксов. На глазок их меньше. Значит, победа не будет представлять особой трудности.
Он, недолго думая, поделился мыслями с Гуннаром и Хродгейром.
– Конечно, – кивнул предводитель дружины «Слейпнира», –
– Точно! – закричал Олаф. – Сейчас увязнут. Они оркнейцев уже в ручей сбросили. Те отчаянно бьются, но сила солому ломит. Не выстоять им, не выстоять…
– Да и исландцы тоже отступают, – вытягивая шею, проговорил Асмунд. – Они каждый вершок кровью оплачивают. Только саксов слишком много. Давят они их, давят…
Неожиданно дружины викингов, стоявшие правее и левее, заволновались, зашевелились.
– Готовьтесь! – Грузный и на первый взгляд неповоротливый хевдинг Торир из Лесной Долины, что в Хёрдаланде, проталкивался вдоль линий викингов. На плече у вождя покоилась огромная секира – куда там топору Лосси-датчанина! Седая борода топорщилась от воодушевления. – Подтянулись, приготовились! Сейчас наш черед будет!
– Все! – крякнул Олаф. – Скинули в трясину! Теперь конец исландцам, если мы не поможем…
– Мы поможем! – будто услыхал его слова хевдинг Торир. – Пошли помалу. Щиты сомкнуть! Ряды держать! Вперед не выскакивать! – Он погрозил кулаком Олафу, видно хорошо зная норов викинга.
И тут строй норвежцев – четыре или пять тысяч человек – разом шагнул вперед. Нашлись, конечно, замешкавшиеся, и Вратко оказался в их числе. Сильный толчок в спину от идущего позади бородача вернул его на место.
– Держись, Подарок Ньёрда! – подмигнул Гуннар. – Держись и мани удачу. Для всех нас мани. Ты можешь!
Вратко кивнул, чувствуя, как запрыгала челюсть, как зубы зацокали о зубы. Чтобы отвлечься, он подхватил громкий крик Олафа:
– Харальд! Харальд!
Урманы отчаянно шумели, видимо имея целью устрашить противника, сломить его боевой дух до начала сшибки. Кто орал во все горло, кто стучал рукоятью или клинком меча по щиту. В десятке шагов от них молодой викинг – чуть-чуть старше Вратко, а может, и ровесник – пронзительно свистел, зажав топор под мышкой и засунув в рот сразу четыре пальца.
Войско сперва ускорило шаг, а потом перешло на бег. Неторопливый и размеренный. Опытный дружинник может так бежать от рассвета до заката. Да еще тащить на горбу оружие и мешок с припасами. Вратко себя к опытным не причислял, а потому вскоре почувствовал, что задыхается.
«Мы сюда бегать пришли или сражаться?» – зло подумал он… и тут передняя линия столкнулась с разгоряченными сечей саксами.
Вратко на миг оглох от грохота, а потом в уши ворвался слитный гул, в котором смешались все звуки боя. Кто кричал от боли? Кто от ярости и предвкушения победы? На этот вопрос словен отвечать не взялся бы. Он различал голоса только тех викингов, которые находились не далее двух шагов от него.