Воробей под святой кровлей

Питерс Эллис

— Ага, понимаю! Он упал в воду выше по течению. Пожалуй, что недалеко отсюда. На том берегу, немного выше того места, где мы стоим, у подножия замка очень сильное течение. Оно могло его подхватить и потом выбросить сюда именно так, как он лежит. Вес как раз подходящий, основательный, его и уткнуло головой в берег, и тут он и остался.

— Я тоже так подумал, — сказал Кадфаэль. — Вы как раз его искали?

Прибрежные жители обыкновенно сразу шли к Мадогу, если у них пропадал кто-нибудь из близких, и только потом к провосту или сержанту.

— Нынче утром меня вызвал этот — как его там — его работник. Говорит, его хозяин

ушел вчера еще утром, но тогда никто не удивился — для него это было привычное дело, он часто уходил, когда ему вздумается. Нынче утром спохватились — его все нет как нет. Там у него есть мальчишка, который ночует в мастерской, тот первый забеспокоился, а когда Бонет пришел на работу и увидел, что хозяина нету, он уж послал мальца за мной. Нет, этот дядя любил поспать в своей постели, хотя, бывало, иной раз укладывался чуть ли не на рассвете. Опять же, он не тот человек, чтобы ходить целый день голодным и не опохмелиться, но в пивной, куда он всегда ходил, его тоже не видели.

— У него ведь есть лодка, — сказал Кадфаэль. — Он заядлый рыбак.

— Слыхали, как же! Лодки не оказалось на месте.

— Но вы-то нашли ее! — уверенно предположил Кадфаэль.

— На полмили ниже по течению, там она запуталась в ветках плакучей ивы. А удочка зацепилась крючком и плавала рядом. Лодка была перевернута. У него был такой же коракль, как у меня. Я оставил ее там, где нашел. Коракль — лодка капризная, — бесстрастно пояснил Мадог. — Может, он поймал здорового молодого лосося. Сейчас как раз начался весенний лов. Но он привык плавать в такой лодке, и рыбак был отменный.

— Мало ли что! И с такими иной раз беда приключается.

— Пожалуй, надо его забрать отсюда, — сказал Мадог, как всякий настоящий мастер, думая о своем ремесле. — Может, в аббатство? Туда ближе всего. И Хью Берингара надо бы оповестить. Место отмечать не будем. Мы с вами и так хорошо знаем, где было тело, а его отпечаток сохранится надолго.

Немного подумав, Кадфаэль принял решение.

— Лучше всего будет, если вы отвезете его в лодке. Я отправлюсь берегом, и мы встретимся возле моста, времени нам потребуется примерно одинаково. Кладите его так, как он лежит сейчас, лицом вниз, и обратите внимание, Мадог, какие следы он оставит в лодке.

Мадог не хуже Кадфаэля знал, что обычно происходит с утопленниками. Он задумчиво посмотрел на своего собеседника, но не стал высказывать своих мыслей, а молча наклонился, чтобы поднять покойника за плечи, предоставив Кадфаэлю держать ноги. Вдвоем они пристроили тело в легкое суденышко. За каждое христианское тело, которое Мадог вылавливал из реки, ему полагалась определенная плата, и он зарабатывал ее честным трудом. Он исправно выполнял трудную и полезную работу, и много людей было ему только благодарно.

Весло Мадога равномерно погружалось и взмывало над водой, лодочка пересекла стремнину и, пользуясь встречными течениями, поплыла вверх по Северну. Кадфаэль в последний раз бросил взгляд на заводь и лужайку над откосом, стараясь как можно лучше запомнить это место, а затем бодро пустился вперед по прибрежной тропе, чтобы встретиться у моста с лодкой.

Кадфаэль, идя быстрым шагом, первым оказался у цели. К тому времени, как Мадог пригнал свой челнок к условленному месту, Кадфаэль успел собрать несколько помощников из числа послушников. Они принесли с собой сооруженные на скорую руку носилки и, уложив на них Болдуина Печа,

понесли его по дороге, ведущей к Форгейту, а затем повернули к воротам аббатства. Самого быстроногого из молоденьких послушников спешно послали к помощнику шерифа сообщить, что его просит прийти в аббатство брат Кадфаэль.

Между тем неведомо как весть о случившемся разнеслась по городу. Когда приплыл Мадог, его уже поджидала дюжина праздных зевак, облепивших перила моста. А когда носильщики со своей ношей свернули к аббатству, вместо одной дюжины там собралось уже две; в зловещем молчании они потянулись через мост, а следом за ними из городских ворот набежало еще много народу. Когда носилки внесли в ворота, их уже невозможно было затворить перед этим нашествием, поскольку пришедшие вели себя вполне пристойно, выказывая только мирные намерения; перед монастырем набралось человек сорок или пятьдесят, которые неотступно следовали по пятам и тоже вошли в ограду. Глухое недовольство толпы, ее несокрушимая уверенность, что они-то уж знают правду, словно тяжелый гнет, давили на затылок брата Кадфаэля всю дорогу, пока носилки несли от ворот на главный двор, вызывая гнетущее предчувствие неотвратимой беды. Обернувшись лицом к врагам, ибо в их враждебности у него не было никакого сомнения, он сразу же встретил набыченный мстительный взгляд Даниэля Аурифабера.

Глава седьмая

Вторник

Напирая друг на друга, люди плотным кольцом окружили Мадога и Кадфаэля, чтобы собственными глазами убедиться в своей правоте. Передние передавали свои впечатления тем, кто стоял сзади, и угрожающий тихий ропот, быстро нарастая, перешел в возбужденный гул. Кадфаэль поймал за рукав первого подвернувшегося послушника, который пришел полюбопытствовать, что же тут происходит.

— Приведи приора Роберта, да побыстрее! Похоже, что тут нужен кто-нибудь из начальства, пока не подоспеет Хью Берингар. — И затем, не дожидаясь, когда толпа сомкнется вокруг носилок, он скомандовал носильщикам: — Несите его, пока не поздно, в здание монастыря и будьте готовы дать отпор, если кто-нибудь попытается войти вслед за вами.

Повинуясь Кадфаэлю, печальная процессия чуть не бегом поспешила укрыться в помещении, и только несколько молодых парней из города, которые пришли поглазеть, проводили ее до дверей, но, так и не решившись войти, повернули обратно к стоявшим в стороне приятелям.

— Там на носилках лежит Болдуин Печ, замочный мастер, — начал Даниэль. Слова его звучали не вопросом, а утверждением. — Наш арендатор. Вчера он ушел из дома и не вернулся. Джон Бонет весь забегался, разыскивая его.

— Я тоже его искал, — сказал Мадог, — по просьбе этого самого Джона. И вот мы вдвоем с братом Кадфаэлем его отыскали и нашли его лодку.

— Мертвого, — отнюдь не вопросительно сказал Даниэль.

— Мертвее не бывает.

Тут наконец отыскался приор Роберт и поспешно примчался на помощь вместе с преданным, словно тень, братом Жеромом.

Будет ли когда-нибудь конец всем этим безобразиям, которые то и дело нарушали размеренное, упорядоченное течение монастырской жизни! Он совсем расстроился, когда до его слуха долетело из гудящей толпы слово «убийство», и встревоженно приступил к расспросам, чтобы узнать, что привело в аббатство возбужденную толпу. Десяток голосов одновременно начали ему объяснять, не смущаясь тем, что сами почти ничего не знали.