Ворон и голубка
Шрифт:
— Мерлин! — окликнула Синара, но ответа не получила и молча подождала несколько минут, прислушиваясь, не едет ли Бобби, но единственными звуками были тихий шум прибоя и шелест ветра в вершинах деревьев.
— Мерлин! — еще раз позвала она, вглядываясь в темный провал двери, но там стояла гнетущая тишина. Где остальные лошади?
Синара, охваченная страхом и тревогой, теперь, когда молчание смыкалось вокруг, словно живое существо, пыталась разглядеть во мраке возвращающегося Бобби. Никого.
— Бобби! Где ты?
Слова отдались одиноким эхом и были тут же унесены разыгравшимся ветром.
Суоллоу нетерпеливо
Она ждала, ждала, казалось, целую вечность, и наконец вошла в конюшню, зажгла масляный фонарь, висевший на крюке у двери, и, нервно озираясь, расстегнула подпругу и сняла седло. Где же Бобби? Неужели с ним что-то случилось в темноте? Нужно было подождать его, вместо того чтобы мчаться за Мерлином по неровной тропинке. И куда так спешил сам Мерлин?
Когда глаза Синары постепенно привыкли к полумраку, она повесила седло на перегородку ближайшего стойла и, к своему удивлению, обнаружила коня Мерлина, все еще под седлом и в сбруе.
— Мерлин?
Оцепенев от ужаса, Синара оглядела конюшню, но мужа не было. Куда он так торопился, что даже не позаботился расседлать лошадь? Может, собирается опять уехать?
Синара вытерла мокрые бока Суоллоу и повела ее в другое стойло. Слабый шум у двери заставил ее вздрогнуть, но Синара, сцепив зубы, продолжала заниматься своим делом. Она не позволит страху одолеть себя! Но тут Синаре послышались чьи-то голоса, и один из них — Мерлина.
— Тут есть кто-нибудь? — окликнула она странно ослабевшим, прерывающимся, чуть громче шепота голосом.
Ответа не было. Руки Синары неприятно повлажнели, но она все же умудрилась завести Суоллоу в стойло, соседнее с конем Мерлина, и закрыть деревянную дверцу. Нужно выбраться отсюда.
Снова донесся звук, на этот раз шарканье шагов. Только сейчас испугавшись по-настоящему, она побежала к выходу и споткнулась обо что-то мягкое, не замеченное раньше. Синара остановилась. Качавшийся фонарь отбрасывал неяркий свет на пол и стены, и Синаре показалось, что ее сердце сейчас остановится: она узнала распростертого на охапке сена мужчину.
— Мерлин! — вскрикнула она, дотронувшись до холодного, покрытого потом лба. Мертв?
Синара прижала пальцы к его горлу и облегченно вздохнула, когда ощутила биение пульса.
— Что случилось? — настойчиво допрашивала она, тряся мужа за плечи. Но он не двигался.
Синара подняла голову. Перед глазами мелькнула тень, клочок мягкой ткани коснулся щеки, и голову пронзила жестокая боль.
Глава 17
Ледяной ветер бил Синаре в лицо: память медленно возвращалась к ней, хотя виски и затылок по-прежнему невыносимо ныли. Дрожащей рукой она прикоснулась к месту над левым ухом, откуда волнами расходилась отчаянная боль. Женщина чуть пошевелилась, не понимая, куда попала. Но тут в нос ударил едкий запах травы и влажной земли. Охнув от нового приступа боли, она оперлась на локоть и огляделась. Было совсем темно, по небу неслись грозовые облака, редкие дождевые капли падали на лицо и плечи. Только сейчас Синара обнаружила, что лежит в цветнике, среди розовых кустов, а жесткие комья впиваются в спину.
Синара вне себя от страха,
Двигаясь как можно осторожнее, чтобы не потревожить ноющую голову, Синара направилась к воротам. Створки хлопали по ветру, и только поэтому она не сбилась с пути.
Но тут она вспомнила о Мерлине. Наверное, с ним случилось что-то ужасное. Хватаясь за перекладины ворот, чтобы не упасть, она кое-как выбралась на засыпанный ров, заросший травой, и всмотрелась туда, где смутно виднелась конюшня.
С леденящим ужасом заметила женщина языки пламени, жадно лизавшие крышу. Вся постройка была в огне, и когда Синара, преодолевая боль, помчалась вниз с холма, туда, где пылал пожар, тишину ночи разорвали громовые взрывы — это лопались стекла в окнах. Синара мчалась все быстрее, думая только о муже и мечущихся в огненной ловушке лошадях. Ветер донес голоса, неясные тревожные восклицания. Должно быть, кто-то еще увидел огонь.
Женщина с облегчением заметила, что та часть конюшни, где она нашла Мерлина, еще не успела полностью загореться, но другой конец здания пылал, а стойла, где находились кони, были совсем близко. Слышалось ржание обезумевших животных.
— Помогите! — закричала Синара, но рев огня заглушал голос. — Помогите!
Жар опалял лицо, сжигал легкие. Синара, собрав последние силы, подбежала к двери. Заперто. Железный ключ зашипел в руке, когда Синара попыталась повернуть его в замочной скважине. Всхлипывая от мучительной боли, она сорвала с себя жакет и обернула им ключ. На этот раз дверь открылась, и тревога Синары немного улеглась. Старое дерево потрескивало, клубящийся дым не давал дышать, застилала глаза. Приток свежего воздуха заставил пламя зареветь с новой силой.
— Миледи Рейвн!
Кто-то звал Синару, но она была поглощена мыслью о спасении мужа. В нестерпимо красном свете виднелась распростертая на сене неподвижная фигура.
Крохотные алые языки уже лизали солому, и Синара понимала: еще несколько мгновений — и конюшня превратится в пылающий ад. За спиной снова послышался оклик, уже ближе:
— Миледи!
Синара смутно узнала голос Бобби, но не могла откликнуться. Прижав жакет к носу и губам, она метнулась в конюшню, но сообразила, что не сможет вытащить Мерлина, не отняв жакет от лица, и попыталась придумать, как поступить дальше. Конские вопли разрывали уши, глаза слезились, ей казалось, что она вот-вот ослепнет. Синара без колебаний бросила жакет на землю и схватила Мерлина за ноги. Он был ужасно тяжел, а дым перехватывал горло.
Но тут графиня заметила рядом долговязую фигуру Бобби. Он надрывно кашлял, но немедленно понял, что делать, и схватил Мерлина за плечи. Синара с силой, которую не подозревала в себе, подняла ноги мужа, и тот бессильно обвис, пока они тащили его к выходу. Сжав зубы, напрягая последние силы, женщина старалась не отставать от юноши. Дюйм за дюймом… они все ближе двигались к двери… оказались почти у выхода…
Громовой удар потряс здание — одна из потолочных балок рухнула наземь, разбрызгивая фонтан искр. И как раз в тот момент, когда Синаре показалось, что легкие вот-вот разорвутся, и она потеряет сознание от удушливого жара, свежий воздух удалил в лицо, охлаждая истерзанное горло, освежая измученный мозг.