Ворон ворону глаз не выклюет. Том I
Шрифт:
– В следующий раз берите воду, с ней не прогадаете, – Хейда судьба молока из автомата не особенно тронула.
– Спасибо, что помог договориться с железным мешком, маленький человек, – лисья морда оказалась непозволительно близко, уставилась на Хейда пустыми глазницами. – Чую в тебе родное. Тоже ведь под степным солнцем рождён да тёплым молоком вскормлен, но не здесь, где-то далеко, за морем.
– На вторую бутылку монету не дам, – Хейд мигом растерял половину доброжелательности. Он попытался обойти странную особу, но его перехватили за плечо. Вот же прилипала! До квадрианской резиденции оставалась пара шагов, за кронами деревьев уже можно было различить
– Маленький человек, забудь о железках. Предки моих предков на дар отвечали даром, и я тебя без ответного дара не отпущу. Таков закон, – в руке женщины-лисицы оказалась пиала, в которую она вылила молоко. Выбросив бутылку, она протянула мешочек с маковыми зёрнами. – Мой дар – кусочек будущего. Кинь горсть.
В такие моменты Хейд вспоминал, почему решил остаться в городе, в цивилизации, и не горел желанием возвращаться к корням. Крайне душным и навязчивым корням.
– Я не хочу знать, как зовут суженую, – в его насыщенном графике не осталось места для семьи, – ждёт ли меня богатство, – всё, что хотелось, он мог украсть или купить на заработанное, – и где искать своё счастье, – та жизнь, которую Хейд построил своими руками, устраивала его полностью, – потому простите, но не интересует.
– Так давай погадаем на смерть, – женщина-лиса настойчиво протягивала мешочек с маком. – К ней никто не безразличен.
Башенные часы ожили, их перекатистый гул слышался издалека. Первый удар. С раздражённым вздохом Хейд набрал горсть зёрен и не глядя кинул в пиалу, половину рассыпав мимо. Пятый удар. В резиденции разом погас свет. Восьмой удар. Нечеловечески длинные пальцы обхватили ладонь Хейда, стёрли с подушечек прилипшие зёрна. Показалось?..
– Смерть придёт за тобой в день первого снега, маленький человек.
Последний удар.
– Надеюсь, теперь все правила соблюдены? – Хейд выдернул ладонь из хватки, чувствуя на коже липкий след от прикосновения. – В любом случае – всего хорошего.
К счастью, больше его никто не задерживал, иначе пришлось бы перейти к грубой силе или злому слову, а конфликты он не любил. Пора сосредоточиться на деле. То, что свет в резиденции потух аккурат к тому времени, которое было указано в записке – явно не чудесное совпадение.
Хейд нервно прикусил шрам на губе. Сам особняк, насколько он помнил, раньше принадлежал роду Эливайнн. Эта семейка толстосумов приложила руку к строительству Дарнелла в столь давние времена, когда город даже не носил своего нынешнего названия. Таких домов уже мало осталось: его линии были плавными, округлыми, главное здание возвышалось куполообразной башней, а пристроенные к нему крылья полукругом охватывали внутренний дворик, будто обнимая. Совсем непохоже на нынешний Дарнелл – угловатый и несуразный. Хейд присмотрелся к горельефу над окном третьего этажа: две Поющие девы держали скрещённые копья. Вот и нашлось место из записки.
Несмотря на поздний час, у резиденции то и дело кто-то шатался. На Хейда, однако, никто не обращал внимания: стоило взгляду наткнуться на комбинезон, похожий на форму работников бюро услуг, как любопытство разом угасало. Лучше сработали бы только обноски попрошаек. Подгадав момент, Хейд протиснулся между прутьями забора и затерялся в высоких кустах.
«Придётся немного размяться», – он потёр ладони друг о друга, пока мысленно прочерчивал путь. Благо ему было за что ухватиться на стене, а если рядом не оставалось горельефов, он просовывал в щели клюв самодельного ледоруба. Наивные люди до сих пор верили, что прутья с вензелями спасут их от домушников, но против Хейда это точно не сработало:
Створки окна были гостеприимно приоткрыты. Перво-наперво Хейд привязал к решётке конец каната – пригодится во время спуска. Натянул на лицо маску-респиратор – необходимая подстраховка, когда носишь с собой баллончик с сильнодействующим газом. Приоткрыв шторы, он заглянул в щёлочку одним глазом. Гостиная, значит. По размерам она была как вся квартирка Хейда на Обводном канале, но он не видел никаких вещей, которые могли бы заинтересовать скупщиков: одна старая мебель. Не так уж и богато живут квадрианские шишки, как оказалось.
На присутствие жильца намекал чемодан у двери, да растопленный камин. Где же он сам? А его сторожевая собачка из Хранителей? За благородным названием скрывались обычные наёмники: такие сначала пускают пулю в голову, а потом уже спрашивают, кто ты такой – против них комбинезон не спасёт. Хейд мог похвастаться множеством талантов, но умение драться в них не входило. Останавливать пули – тоже.
Хейд выждал немного и тенью скользнул внутрь. Прислушался к доскам: надёжны ли? Не скрипнут предательски под его весом? Если предположить, что Дар сейчас не на шее приближённого, то где он мог быть? Со своими ритуальными штучками они бегают, как с хрустальной жемчужиной. В чемодан её не убрать, другому не доверить. Может, в спальне?
– Я-то думала, чего твоя комната пустует, а ты всё хозяйскую дверь сторожишь, – раздался из коридора приглушённый женский голос. – Тебя хорошо кормят за такое усердие?
– Не ожидал тебя сегодня встретить. С мастером приехала? Он дал задание?
Хейд замер на пороге спальни. Раз Хранитель шастает рядом, значит, и его подопечный где-то здесь. Скорее всего, в уборной. Кэйшес их всех прокляни! Может, стоит наведаться позже, когда все уснут? Или же попробовать рискнуть? Хейд думал, а руки делали своё дело. Пять минут – и он исчезнет, как звёзды на рассвете.
– Я всё ещё в немилости, так что нет. Просто гуляю сама по себе, – хмыкнула Хранительница. – Вид у тебя нездоровый. Отоспался бы, пока есть возможность. Никто твою девчонку не украдёт, или надеешься, что она к себе на ночь пригласит?
– Опять твои шуточки, – вздохнул Хранитель-у-двери. – Мне неспокойно. Лучше подожду немного, удостоверюсь, что всё тихо. Ты, кстати, очень в этом мешаешь, Катерина.
На туалетном столике лежали каплевидные серёжки с изумрудами, теперь они болтались в кармане Хейда. В верхнем ящике нашлись пудреница и складное зеркало, украшенное мельчайшей мозаикой. Та сверкала в полумраке, возможно, тоже из драгоценных камней – стоило прихватить. Его приближённый – женщина. Все шансы улизнуть раньше, чем та закончит вечерний туалет.
Рядом с чернильницей лежала парочка конвертов и раскрытый лист, заманивающий всем своим видом. Хейд не удержался и вчитался в мелкий почерк:
«…Не удивляйтесь, что обращаюсь к вам подобным образом. Сейчас я в трезвом уме и памяти, но не знаю, будет ли это так завтра, или через пять минут. Вы были правы. Во всём правы. То, что я здесь напишу, воспринимайте как непреложный приказ: нет больше доверия ни языку моему, ни мыслям…»
Письмо обрывалось багровым пятном. Странная, но бесполезная находка. Жаль, Хейд мог бы толкнуть интересные вести информаторам.