Ворон. Скафандр богов
Шрифт:
Он покрутился на месте, надеясь напороться взглядом на кнопку «Выход». Естественно, таковой нигде не было.
«Бли-и-ин… В казарму надо переться? Что за убогий геймплей, никакого интерфейса! А если я спать хочу? А если у меня срочные дела? Писец…»
…
[НФзкшырудмфыекфрфе]: — Как отсюда выйти? Эу!
…
Канал Леса Лживых Камней хранил молчание — все Темные наверняка уже спали.
Стрелец вызвал коня и устало плюхнулся в седло. К веревочному мостику вела дорога — один ее конец появлялся из-за скалы, с которой он прыгал, а второй
В лесу было светло и спокойно. Светло… главное на Светлых теперь не напороться.
Стрелец не успел проехать и сотни метров, когда заметил легкий дымок с ароматом уютного костра. Хоть он не жаловал костры, и тем более никогда не считал их признаком уюта, запах дыма тем не менее схватил его за ноздри и повлек к себе.
На полянке в стороне от дороги гостеприимно горел огонь в очаге, рядом аккуратной стопкой сложены рубленые поленья и ветки, а в паре метров от них — натянутый между землей и двумя деревьями навес (крыша-стена), под которым лежал темный сверток.
«Наверно, пикник здесь кто-то устроил».
Но вокруг было ни души и Гэгэ по-хозяйски осматривал стоянку. Никакого намека на то, чтобы кто-то здесь устраивал свой быт, кроме костра в рамке бесформенных камней и спального места: ни рюкзака, сброшенного возле палатки с усталых плеч, ни «столика», на который выложили свежие овощи, хлеб, консервы, столовые приборы и пакет маринованного мяса, ни теплой одежды, которую вспотевшие туристы сменили на что-нибудь легкое, ибо солнце приближалось к зениту и порядочно пекло… Лагерь больше напоминал прибранный номер в гостинице, ожидающий въезда постояльцев.
Он протяжно зевнул и развернул сверток, который лежал под навесом. Это был спальный мешок.
«Слишком вовремя, чтобы не вызвать подозрение. Как бы в ловушку не угодить».
Гэгэ живо представил себе, что просыпается от разъяренного рыка медведя: «кто съел мою сгущенку?!» например, или «кто спал в моей палатке?!». Как-то сказочно, что ли. Неправдоподобно как скатерть-самобранка.
Над головой приветливо щебетали птички. Высокая трава неподалеку тихо шипела и жужжала. Совсем как на даче.
Полный сомнений он достал карту — и сердце его радостно прыгнуло: эта полянка была обозначена как «Место для отдыха». Если уж это данные самой Системы, значит без подвоха. Это как закон природы — фальсифицировать невозможно. Можно только неправильно разгадать.
«А я уж думал, в этой игре совсем нет комфорта. Надеюсь, тут все продуманно и на меня никто не нападет во сне».
И, не медля больше ни секунды, он нырнул в спальник и крепко заснул.
Проснулся Гэгэ от ощущения, что кто-то внимательно его разглядывает.
Уже смеркалось. Костер все так же горел в трех шагах от спального места, и в свете его грелась фигура, от вида которой Стрелец спросонья готов был провалиться сквозь текстуры.
«Приведение!»
На пришельце была белая туника до пяток, золотой венок и пепельные, выцветшие на солнце, кудри. Лицо то ли сильно загоревшее, то ли имело природный негритянский оттенок. На тонком поясе наращивал яркость фиолетовый фонарь. Мультипаспорта
«Темные не носят фонариков… Это Светлый, — догадался Гэгэ. И, всмотревшись в лицо незваного гостя, поправился: — Светлая!»
Светлая негритянка не проявляла признаков агрессии, и он решил воздержаться от резких движений.
— Сходит в постель утомленная в хлопотах Эос; Птиц, земнородных зверей, и людей, и другое творенье Думы оставить она приглашает рабочего дня восьмичасового, А у кого и двенадцати — стало быть, кто как учился. Так Олимпийцами нам заповедано; их же и чтим мы, божественных, непрекословно.Гостья не выражалась словами — она общалась каким-то языком глухонемых, а жесты переводились в голове Стрельца чужим голосом без интонаций. Ворон говорил, что Светлые и Темные потеряли возможность общаться — видно, не совсем. Или нашли какой-то иной способ. Тем не менее, парень с трудом улавливал общий смысл словесной конструкции.
— Что же ты, юноша стрелоопасный, в сей час утомленный свой день начинаешь? Может, бессовестный, ждешь ты, чтоб смеркнулось небо, и ночью укрывшись Тайно с разбойною мыслью стеречь у дороги прохожих? А может С милою девой свидания час дожидаешься в сладком томленье, Чтоб здесь, у костра, ее приписюнить на ложе хиппово-простецком?Гэгэ, во время речевых вывертов Светлой посматривающий по сторонам, чтобы в вечерних сумерках засечь вероятную засаду, прыснул: «Приписюнить!»
— Поведай мне: кто ты, каких ты земель, кто отец твой, кто матерь? Что завело тебя в эти края? Ты поверь, уж не праздно Я распрашаю: неспокойны места здесь, и люда лихого и ратников славных Здесь ты найдешь во вражде. Берегись с ними встречи, отважный! Слово желаю услышать твое, и к приличеству будь благосклонен: Не мастер потешный я здесь для того, чтоб слух чужестранца лелеять стихами.«Чё ты доколупалась? Вали обратно своей дорогой».
— Разве здесь нельзя просто погулять?.. — робко спросил он. Спросил голосом, и тут же со смешком представил себе, как некий сурдопереводчик в голове Светлой с гримасами прожестикулировал его слова. Как бы там ни работал речевой адаптер Темных и Светлых — негритянка его поняла. Но не поверила.
— И достойнейший муж у дверей нового топчется, жалкий. Достань Страх из груди; поднеси свое ухо к моим увещаньям: Я с миром и добрым советом к тебе пристаю; не подумай лихого, доверься.