Ворона и ее принц
Шрифт:
— Карр! — раздалось рядом. — Карр!
Мой пернатый кавалер зачем-то увязался за мной.
— Кар-р-р-р! — заорала я. Дурак, убьют ведь! Тупой комок перьев! И так страшно, а тут он еще!
Испугаться было чего. Я думала, мне вслед начнут пулять заклинаниями, но никак не ожидала, что под крики жреца обычный парусник вдруг начнет меняться на глазах. Открылись невидимые раньше люки, полезли из них какие-то странные пушки чуть ли не с лазерными прицелами. Как в компьютерной игре!
Ничего себе кар-р-р вашу мать! Это уже не похоже ни на какое китайское фэнтези!
В
Что-то очень похожее на металлического паука, прижавшего лапы к пузу, пролетело совсем рядом, а другой такой же снаряд не просто пролетел и булькнул, он растопырил свои механические лапки, дотянулся до пернатого дурня.
— Карр! Карр!
То ли ему фантастически повезло, то ли богиня сжалилась, то ли в критический момент его мозг выдал нечто дельное. Пернатый сложил крылья, и лапы механического паука сомкнулись на его тушке, не причинив повреждений. Только вот без крыльев в воздухе и с дополнительным грузом… Мой кавалер, кувыркаясь, рухнул.
Он ударится о воду и пойдет прямиком ко дну на корм рыбам, без шансов.
А я… если дурацкую колбу не брошу, точно его не вытащу. А если брошу, то не факт, что смогу его спасти.
Кар-р-р-р! Вот дурацкая ворона! Зачем ты испортил мне всю авантюру?! Зачем спас ценой своей жизни?! Ты же просто глупая птица! Вороны гибнут каждый день в лапах кошек, под камнями мальчишек, от выстрелов развлекающихся взрослых… одной вороной больше, одной меньше, какая разница?!
— Кар-р-р-р! — С громким проклятием я уронила колбу в море и успела-таки у самой поверхности перехватить падающего пернатого придурка.
Оказалось, механический паук не только сграбастал его в восьминогие объятия, но и укусил механическими жвалами. Птиц, кажется, от этого уже помер… а я, получается, никого не спасла, и у меня в лапах дохлая ворона, с которой на меня лезет мерзкое чудовище, чтобы тоже убить!
— Кар-р-р! — Все же вороний клюв — хорошее оружие при наличии человеческого мозга и банального везения. Может, интуиции, не знаю. Но я так долбанула паука в сочленение между головогрудью и брюшком, что он заискрил, задергался, отпустил дохлого ворона и упал в море вслед за колбой с ядом.
Вот только успел-таки, гадина, цапнуть напоследок.
Я активней заработала крыльями, все дальше и дальше уходя от вонючего корабля. Металлические пауки еще летели мне вслед, но силы механизмов уже не хватало, чтобы преодолеть разделявшее меня и корабль расстояние. С бульканьем они падали в воду, и обстрел прекратился. Я напряглась, ожидая, что жрец все же пульнет в меня огненным шаром, но нет, он ничего больше не сделал. То ли маг он слабый, то ли отвлекся на отряд стражи, спешивший к иностранному кораблю, чтобы выяснить причину шума, да и вообще сомнительно, что иностранцам дозволено стрелять в ворон всякими
По очень широкой дуге я взяла курс на берег, так и не выпуская из когтей пернатого дурня. Хоть… похороню по-человечески. О том, что мне тяжело и с каждой минутой все тяжелее и тяжелее, я почему-то не думала. Зато вороний организм чуял, что дело плохо.
В какой-то момент я поняла, что вода подозрительно близко, еще чуть-чуть — и гребень особенно высокой волны пнет меня под брюхо. С усилием я немного приподнялась, но успех очень быстро сошел на нет. Крылья слушались все хуже, они тоже потяжелели и напоминали не тугие паруса, как раньше, а два мокрых одеяла.
До берега оставалось всего ничего, когда в глазах стало темнеть. Сколько-то я еще боролась, хотя уже плохо осознавала, где я и что происходит, только знала, что надо лететь вперед. Скорее всего, я очень быстро потеряла правильное направление…
Последние метры я летела, уже вообще ничего не видя и не соображая, а потом сознание погасло окончательно, и я вместе с пернатым дурнем рухнула вниз.
Глава 29
Где-то кричали чайки. Ужасно хотелось пить, было мокро и очень холодно. Везде, только на груди словно притаился кусочек тепла.
Я с большим трудом приоткрыла глаза и пару секунд моргала, пока не сообразила, что лежу на каменистом берегу недалеко от кромки прибоя. На мокрых камнях. Голая. А на груди у меня бессильной тряпочкой распластался давешний придурочный ворон.
Сил не было ни капли. Еще и голова будто взорвалась болью, как только я попробовала ею шевельнуть. Ек-макарек, я что, превратилась в воздухе, шлепнулась с неба на камни и переломала себе все кости, включая череп?!
Эта веселая мысль меня добила, сознание снова принялось двоиться и уплывать. Но сквозь пелену противного морока я услышала шаги, человеческие голоса и крик:
— Вот она! Господин, она здесь!
Закипевший в крови адреналин прояснил сознание. Откуда я знаю, сколько я валялась на берегу? Может, пять минут, а может, и час — гаду с корабля хватило времени разобраться со стражами и прочесать берег.
Долеталась.
Обидно, чтоб его! Я ведь почти спаслась. Паршивее всего, что я своим порывом ухватить пернатого дурня подставилась. Кому лучше сделала, ему? Птичий кавалер по-прежнему не подавал признаков жизни. Но… я ведь не могла его бросить, так? А значит, жалеть не о чем. Это мне просто очень и очень страшно. Я не злодеюка, а и десятой доли того, что перенес он, не выдержу.
Сбежать не смогу — головой едва ворочаю. Значит, надо превращаться обратно. Плевать, что раскрою свой секрет. Разговорить ворону физически невозможно.
Я постаралась поймать ощущение, как показывала Павлина, но вспышка ясности, подаренная адреналином, погасла, сознание снова помутилось. Оборот не удался.
— Господин! Господин! Здесь она!
Неизвестный голос приблизился, а потом вдруг будто споткнулся обо что-то:
— Госпо… Да быть не может!
— Чего не может быть, Нин Хван?