Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли
Шрифт:
Такого поворота я не ожидал.
– Чему, интересно, ты собираешься меня учить?
– Всему, что умею, – безмятежно ответил он. – Например, как приманить в удобное тебе место любого, кого пожелаешь, – да хоть самого Короля. Придёт как миленький, не сомневайся. Причём будет думать, что делает это по доброй воле, исполняя собственный каприз.
– Это как ты меня сюда заманил?
– Ну да. Есть ещё великое множество вещей, рассказывать о которых бессмысленно, их надо делать. Но тебе понравится, не сомневайся.
Удивительное дело, но я и не сомневался.
Какое-то время мы оба молчали. Я почувствовал себя усталым и сбитым с толку и сам, не дожидаясь напоминаний, снова принялся ритмично дышать. Чиффа поглядел на меня с нескрываемым удивлением. Столь разумного поступка он от меня явно не ожидал.
– Постарайся расслабиться, – наконец сказал он. – Я понимаю, что обстановка не та, да и поза у тебя не самая удобная, но все-таки постарайся. Если ты будешь оставаться в напряжении, пользы от упражнения будет гораздо меньше.
Я попробовал последовать его совету. Не сказать, чтобы успешно, чего-чего, а расслабляться я никогда прежде не умел. Но дополнительный эффект тем не менее почувствовал. Уже потом, много позже, проанализировав и обобщив весь свой опыт, я обнаружил, что поначалу любая практика даётся легко и приносит ошеломительные результаты, настоящие трудности начинаются потом. Требуются великие усилия, чтобы их преодолеть и достичь результатов, хоть немного сходных с первоначальными. Получается, что первые успехи даются нам словно бы взаймы, чтобы заинтересовать и раззадорить. Более внятных объяснений этого механизма у меня нет. И конечно, о нем лучше бы знать с самого начала, чтобы в дальнейшем избежать ненужных разочарований. Но вернёмся к моей истории.
– Объясни ещё раз, – сказал я, когда дела мои более-менее поправились. – Я все-таки не понимаю, каков твой настоящий интерес? Ну, выучишь ты меня всему, что умеешь, и что дальше? Чего ты от меня потребуешь взамен?
– Только твою жизнь, – он пожал плечами и демонстративно, как мне показалось, зевнул, словно я заставлял его пересказывать азбучные истины. – Постарайся, пожалуйста, не понять меня превратно. Я не попрошу тебя лечь и умереть, когда придёт время. Так просто ты не отделаешься. Мне от тебя нужно гораздо больше. В частности, чтобы ты жил, как тебе подобает, а не бродягой беспутным, как сейчас.
– Но это выгодно мне, а не тебе, – заметил я.
– Выгодно? – Чиффа почти удивился. – Прости, я тебя не понял. Как-то не сообразил, что может быть и такая постановка вопроса. Ладно, давай поговорим о выгоде. Если я скажу, что тебе придётся взять на себя часть моей работы, это будет удовлетворительный ответ?
– Не думаю. Если хотя бы половина того, что о тебе рассказывают, правда, ты и сам неплохо справляешься.
– Пока справляюсь. Но дел с каждым годом становится все больше, это тоже надо учитывать.
– То есть я должен буду на тебя работать? Нет, так не пойдёт. Прислугой я не стану.
– О грешные
Я подумал и решил, что, пожалуй, не кажется. У Кеттарийского Охотника была прекрасная репутация. Его боялись, ему завидовали, с ним никто не хотел связываться. Работать с ним уж всяко почётней, чем быть младшим магистром какого-нибудь ордена. Или даже старшим. Да и моя собственная нынешняя участь, как бы я ни пыжился, была куда менее привлекательной.
– Только не вздумай никому рассказывать, что я твой ученик, – наконец решил я. – Я не для того из ордена уходил. В мои годы у кого-то учиться – стыдно.
– Что действительно стыдно, так это не учиться, и годы тут совершенно ни при чем, – туманно сказал Чиффа. – Впрочем, могу дать тебе честное слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах не назову тебя учеником. Могу даже время от времени прилюдно называть тебя своим учителем, если это сделает тебя счастливым.
– Нет, это не нужно, – отказался я. – Такая ложь унизительна для нас обоих.
– Договорились. Поскольку скоро рассвет и трава понемногу становится мокрой, предлагаю продолжить беседу у меня дома. Окажи мне честь, сэр Рыбник, будь моим гостем.
– Гостем? – уточнил я. – Не пленником?
– Моим пленником ты уже был, – отмахнулся он. – И нам обоим это не слишком понравилось, так незачем повторять.
– Ты надо мной смеёшься?
– Скорее над собой. И над ситуацией в целом. А в тебе нет ничего смешного, к моему величайшему сожалению.
Почему «к сожалению», я так и не понял, но его признание мне понравилось. Быть смешным я совсем не хотел.
– А где твой дом? – спросил я. Просто так спросил, чтобы не молчать. Какая мне разница, что он ответит, если скоро сам все увижу.
– О, вот это хороший вопрос! – обрадовался Чиффа. – Мой дом очень далеко. Бесконечно далеко отсюда. Тем не менее, вход всегда где-нибудь рядом, надо только внимательно глядеть по сторонам. Пойдём, поищем его вместе. И не смотри на меня так, я просто стараюсь быть честным. Не моя вина, что твои скудные познания в магии не позволяют понять, о чем я толкую. Сейчас сам увидишь – ну, вставай же, пошли!
Соблазн убить этого заносчивого кеттарийского шута был велик неописуемо. Но я подумал, что, во-первых, оговорённые два часа и четыре минуты ещё не вышли, а я дал обещание не нападать, пока не истечёт время, теперь это – вопрос чести. К тому же Кеттариец так и не научил меня прятаться от мертвецов. Ещё недавно эти разумные соображения были бы отметены бурей, в которую я то и дело превращался, но размеренное дыхание сделало своё дело. Вместо того чтобы позволить блаженному бешенству захватить меня целиком, я молча поднялся и последовал за Чиффой.