Воронежские страдания

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Да-да, это удобно, – ответил серьезно. – Нам же, вы сказали, поговорить надо? Так я вас внимательно слушаю, Александр Борисович.

– С удовольствием, – ответил Турецкий и полез в карман за сигаретами, а Корженецкий тут же открыл для него пепельницу в спинке переднего сиденья и протянул огонек зажигалки – ловко у него получилось! – С удовольствием, – повторил Александр Борисович, – как только выслушаю подробнейший ваш рассказ о том, что с вами произошло и во что вы вляпались. Правильнее сказать, во что вас «вляпывают», ну, втягивают. И кто втягивает? И на чем вы с ним остановились? Ну заплатили или нет – это ваше личное дело,

хотя, думаю, поторопились немного, но, возможно, и успеем поправить. Тут может неожиданно обнаружиться одна опасность, хотя до этого пока не дошло. Короче, желательно все, включая подробный, как сможете, словесный портрет посетившего вас человека.

Хотел задать последний вопрос: «Или у вас с ним был только телефонный разговор?» – но не стал торопиться.

Корженецкий смотрел так, будто гость из Москвы читал открытую книгу его судьбы. Удивление, изумление – это только частности. Он был, кажется, по-настоящему ошарашен.

– Так вы ж, – зачем-то шепотом произнес он, – буквально все давно знаете? Но откуда? Почему? Как удалось?

«М-да, – сказал себе Турецкий, – мужик ты, наверное, и неплохой, хотя черт тебя знает, и успешный, видимо, но с мозгами у тебя не все на месте...»

– Не удивляйтесь, лучше рассказывайте, а посмеемся мы потом вместе, чтоб мне одному не скучно было. Ладно, это шутки. Давайте по делу. Итак, вам позвонили. Больше, если помните, вы мне ничего не рассказывали. Просто почувствовали серьезную опасность. А то, о чем вам только что говорил я, это всего лишь мои фантазии, имеющие под собой определенную основу... Но не берите пока в голову. Слушаю.

Турецкий откинулся на спинку скрипучего, кожаного сиденья и затянулся сигаретным дымом. А Корженецкий начал рассказывать...

Ну вот и куда его девать, опыт-то? А ведь Генеральной прокуратуре он не пригодился, им, вишь ты, физическое здоровье «следака» важнее. Однако, чуть что – бегут: Саня, ау?

Оказалось, что практически все то, о чем рассказал Корженецкий, Александр Борисович уже знал. За некоторым исключением. А почему, закономерно спросить? А потому, приятно ответить, что фактически уже не только дебютная часть, а вся шахматная партия, очень лихо задуманная, прямо надо сознаться, неординарным умом, была, по сути, уже сыграна Александром Борисовичем в собственном уме. Другой разговор, когда дело дойдет до конкретных фигур, там могут появиться трудности чисто оперативного свойства. Но ведь на каждое действие имеется и свое противодействие – закон. А в общем, даже скучно...

– Что скажете... Александр Борисович? – с откровенной тревогой в голосе спросил Корженецкий, закончив исповедь, но не дождавшись ответной реакции.

– Во-первых, перестаньте волноваться, никто в вас стрелять не будет. А во-вторых, у меня к вам есть предложение, которое, вполне возможно, покажется вам абсурдным, но если хорошенько подумаете, то будете мне благодарны по гроб жизни. И добавлю одну фразу, которая может вас поначалу сильно обидеть. Но вы не должны обижаться, потому что позже сами станете смеяться и девочкам своим на старости лет рассказывать. И вообще, я подумал, должна же быть в вашей семье какая-то страшно веселая тайна? Правда?

Турецкий говорил, как с ребенком. Но Корженецкий явно не понимал. Ну что ж, тогда, как говорил вождь мирового пролетариата, пойдем другим путем.

– Хорошо, вы еще не готовы понять меня. Пусть так. Давайте обсудим необходимые частности:

условия нашего договора, определим круг обязанностей агентства «Глория», коего я являюсь представителем, и назначим примерные сроки, а также обговорим ваши конкретные действия и тему разговоров, которые вам, не исключаю, придется вести с господином киллером. И повторяю: за свою безопасность можете не беспокоиться. Просто придется вести себя разумно, подчиняясь моим распоряжениям, но, полагаю, такое полуподвешенное состояние у вас продлится не более двух, максимум, трех дней. Может, все закончится и раньше. Это будет зависеть от моего разговора с Москвой.

– Вы так уверены? – осторожно спросил Корженецкий.

Что-то с ним произошло, продолжал размышлять Турецкий. Или в самом деле в его биографии запрятался такой пунктик, оглашения которого он по-настоящему боится. Но в данном случае это не имеет отношения к «заочной дуэли» двух бывших партнеров, а ныне заклятых врагов, – копаться в биографии героя Александр Борисович вовсе не собирался.

Он время от времени оглядывался, но чего-то подозрительного сзади, какой-нибудь слишком «прилипчивой тачки» так и не обнаружил. Но это совсем не означало, что ее могло не быть. Автомобиль у Корженецкого слишком заметен, его легко проконтролировать и при въезде в город. Ну-ну...

Между тем машина въехала в жилые кварталы, и Корженецкий спросил у Александра Борисовича, как им придется строить свои дальнейшие планы? Где Турецкий собирается остановиться, и не лучше ли прямо на квартире у своего клиента? Ну и прочие вопросы, которые пока что «роились» только в напряженном взгляде Георгия Витальевича.

Турецкий ответил, что в настоящий момент в городе находятся двое его коллег, которые расследуют уголовное дело по поводу убийства нигерийского дипломата.

– Ах, это? – как о чем-то незначительном, не стоящим и внимания, вспомнил, морщась, Корженецкий. – Да, я что-то слышал... Наркотики, вероятно, как обычно, да?

– Не исключено, – коротко ответил Турецкий. – Сейчас я с кем-нибудь из них созвонюсь, и мы решим...

Первым откликнулся Антон Плетнев. Он обрадовался:

– Саша? Ты еще в Москве?

– Только что въехал на автомобиле в город Воронеж. Коротко, какие дела, где остановились и где находитесь сейчас?

– Коротко: работаем нормально, кое-что уже нарыли. Вчера подбивали первые бабки, что-то, вроде, сходится. Сегодня, в конце дня, в горпрокуратуре, у следователя Смородинова, мы будем, видимо, принимать некоторые оперативные решения. И вот если бы ты подъехал, а? Просто послушал, посмотрел, посоветовал? Правда, здорово помог бы. Хотя тут к нам отношение, в принципе, нормальное, но твой авторитет... сам понимаешь... Нет, конечно, если тебе время позволит... А устроили нас в гостинице «Салют», это в районе железнодорожного вокзала, – спокойно и недорого, хочешь – присоединяйся.

– Ладно, спасибо, я подумаю. Во сколько вы там собираетесь? И напомни фамилию следователя.

– К восьми часам. А его зовут Алексеем Смородиновым. Леша, молодой еще.

– О, так это совсем скоро? Хорошо, постараюсь быть, там и решим окончательно, привет Пете. – Александр Борисович отключился и спросил у Корженецкого: – А где находится гостиница «Салют»?

Георгий Витальевич взглянул с недоумением.

– Понятия не имею, что у нас есть такая гостиница. А зачем она вам?

– У водителя узнайте, может, он в курсе?