Вороника. Хозяйка драконьего острова
Шрифт:
Я надеялась, что Абаль и правда не в себе, и потому с логикой у него не всё гладко. Про нацелившегося на него Алмариана старик словно забыл, и это было мне на руку, потому что слова и поведение эльфа пока были единственными доказательствами того, что демон прав насчёт меня.
Теперь стоило быть осторожной. Абаль всё же задумался и теперь глазел на меня испытующе, не в силах определиться, кому из нас верить. Демон попытался поймать взгляд старика:
– Она лжёт тебе с самого начала, Абаль! Себастьян – её любовник, говорю тебе! Отрежь ему руку: это не нарушит твоих
Ох, и глупец же этот демонюга! Никогда не стоит говорить о разуме с тем, кто, очевидно, его почти лишился. Их это очень бесит.
– Видишь, – по-прежнему изображая полнейшее спокойствие, заметила я: – Он сомневается в твоём разуме. Полагает, раз ты стар, то тебе можно наплести обо мне всё, что угодно.
Абаль метнул на демона гневный взгляд. Я коварно улыбнулась, хотя внутри всё сжималось от мысли, что Абаль решит последовать совету Отиса. Рука Себастьяна и правда не важная деталь для исполнения вендетты, так что Абалю ничего не стоит прямо сейчас броситься на колдуна и лишить его конечности.
Как же хорошо, что передо мной псих, который просто не способен мыслить логически!Он явно очень долго шёл к своей цели, и теперь её близость не позволяли остаткам разума пробиться через пульсирующую в мозгу жажды скорейшей, но непременно красивой расправы.
– Я могу доказать! – начал злиться демон, которому не нравилось, что его отличное предложение про руку все проигнорировали. – Она не сможет долго смотреть на мучения колдуна! Несколько пыток этого охотника покажут тебе, что эта ведьма к нему чувствует! Не хочешь сам? Или не можешь? – вдруг догадался демон, и во взгляде его скользнуло презрение. Он понял, что старик был магом, не привыкшим марать руки в крови. Возможно, останься у Абаля магические силы, сейчас бы он с остервенением добивал бы своего врага, но магии не было. – Не переживай, друг мой, – презрение демона неожиданно сменилось искренним сочувствием: видно, в прошлом Абаля было что-то, за что Отис до сих пор его уважал. – Я сам изувечу этого охотника. С превеликим удовольствием!
Он резко развернулся в сторону Себастьяна и только успел поднять вверх руки, готовясь делать какие-то магические пассы, как эльфийская стрела со свистом пронеслась мимо меня и вонзилась в спину демона в области сердца.
Очешуеть! Изгнанник всё-таки выстрелил! Когда никто уже не верил, и все и забыли про него, он выстрелил! И, более того, выстрелил в спину!
Круть! Изгнанник продолжал радовать меня не обременённостью каким-либо принципами.
Демон вскрикнул протяжно, от неожиданности, но уже через миг перешёл на отчаянный вой, оседая на землю.
Я ликовала! Он давно мне не нравился! А убедиться в правильности своего отношения к кому бы то ни было – бесценно. Вот не нравился мне демон, и оказался предателем. Всё сошлось. Никакого внутреннего диссонанса!
Это в красивых историях о благородных рыцарях звучит здорово, когда в безоружного или повернувшегося спиной врага стрелять не позволяет совесть.
М-да… Эльф меня удивил и несказанно порадовал, развернув ситуацию, как мне тогда показалось, в корне.
Он только что реально убил демона! Это просто офигенно круто, конечно, но всё равно как-то не по себе. Наверняка, мой дорогой дядюшка и сам Себастьян не раз делали нечто подобное на своей работе, но это происходило без меня, а тут… Тут в нескольких шагах от моих ног на земле корчился демон, постепенно меняя ипостась. Он всё меньше походил на человека, всё больше напоминал волка, но стрела оставалась на месте, и жизнь неумолимо покидала тело оборотня.
С изменением ипостаси менялся и вой. Теперь это был звериный рык отчаянья. Но я была рада, что теперь, будучи волком, этот тип вряд ли сможет перед смертью что-либо ещё ляпнуть про меня и Басика. Хотя, вряд ли были на свете слова, которые могли бы убедить Абаля в том, что я не на его стороне.
Демон больше не шевелился, но теперь отчего-то дымился в месте ранения: кажется, стрелы у Алмариана были не простые. Отис умер быстро – стрела пронзила его сердце, так что демон в попытке спастись перевоплотился и даже не успел выкрикнуть последнее прощальное проклятье.
Я смотрела завороженно, словно то, что мне довелось впервые увидеть смерть оборотня так близко, было неким открытием, откровением, посвящением в некую тайну, до этого времени мне не ведомую. Было невозможно определить моё отношение к произошедшему: не то страх, не то облегчение, не то интерес. В любом случае к этим ощущениям примешивалось одно: теперь что-то изменилось в моей жизни навсегда. Возможно, незаметное что-то, но от этого не менее важное.
Врага можно убить. И нужно. Но в моём мире это чревато, а тут… Неизвестно, кстати, как тут относятся к подобному поведению граждан…
Дым, что исходил от раны Отиса, постепенно рассеивался, исчезая, и от этого я смогла разглядеть кровь, которая перепачкала шкуру зверя.
Хорошо, что он поменял ипостась. Это позволяло не думать о том, что только что на моих глазах убили человека… Но всё же от вида дохлого оборотня меня начало мутить. Я отвернулась, стараясь не показать Абалю свою слабость. Или стоило показать? Ну, что меня воротит от крови? Тогда у Абаля резко сократится список возможных издевательств над пленником.
Я взглянула на Алмариана, и тот задорно подмигнул мне и как-то гордо вскинул подбородок, явно намекая, что должно не от вида оборотня кривиться, а мысленно восхвалять моего остроухого друга. Да, именно друга. Я теперь была в этом уверена.
Как же повезло, что изгнанник неплохо стреляет! Всё-таки эльф – это не образ жизни, это сущность.
Абаль, словно не до конца понимая происходящее, задумчиво глядел на остатки поднимающегося из раны демона дымка, ставшего совсем тонкой неуверенной прерывистой струйкой.