Вороной жеребец Кагыр-Кана

Стародымов Николай Александрович

Просто парочку вопросов хочу задать… Не обидишься, если они тебе не понравятся?

— А чего обижаться-то? На обиженных воду возят. Спрашивай…

— Ты в Москве что делаешь?

— А что?

— Так просто. Не могу понять: если ты по делу приехал, то почему его не делаешь? Если отдыхать, то почему не отдыхаешь?

— Наверное, у нас с тобой разные представления об отдыхе…

— Может быть. Но вот ты уже неделю торчишь у нас в конторе и ничем не занимаешься. Целыми днями возле Оленьки околачиваешься.

Это было бы еще понятно, если бы ты к ней клинья подбивал. Но особого внимания на нее не обращаешь. Согласись, что это непонятно.

— Соглашусь, — кивнул головой Арсений. — Ну и что?

Сергей глянул исподлобья:

— А то, что, как я понимаю, ты не желаешь со мной разговаривать.

— У нас есть поговорка: если у березы нет листьев, это не значит, что она засыхает. Так и в нашем разговоре: если на некоторые твои вопросы ты не получаешь того ответа, на который рассчитываешь, это не значит, что я не желаю с тобой разговаривать. Есть темы, на которые мы могли бы пообщаться. Например, о проблемах и перспективах выращивания женьшеня в условиях Московской области. Или о проблемах адаптации некоренного населения в условиях Крайнего Севера. Но какая тебе разница, как я провожу свободное время? Оно ведь мое личное и как я им распоряжусь — проблемы мои.

Коммерсант помолчал, хмуря брови и не глядя на Арсения.

— Значит, ты не желаешь говорить откровенно?.. — повторил он.

— А зачем? — в упор спросил Арсений. — Допустим, я тебе скажу, зачем я приехал, какие проблемы собираюсь решать и какого кара-тоса, черта по-вашему, здесь штаны просиживаю. Что это даст тебе и чем поможет мне?

Сергей в замешательстве потер подбородок.

— Ну а если я тебе кое-что объясню, ты мне ответишь на мои вопросы?

— Неравноценная сделка: ты мне — кое-что, я тебе — на все вопросы. Не находишь? Это как у нас на Алтае тетерок зимой ловят… Берут бутылку с горячей водой и на лесной полянке втыкают ее в снег горлышком вниз. Образуется лунка с обледенелыми краями. Потом бутылку убирают, а в самую середку лунки кладут яркую ягодку. Тетерка увидит ее, потянется и соскальзывает вниз — одна жопка торчит. Ну а выбраться не может, только лапками сучит по обледенелым стенкам… Так и ты мне предлагаешь за одну ягодку добровольно забраться в лунку с ледяными краями.

Сергей хмыкнул и усмехнулся.

— Одна жопка, говоришь? Ловко… Хитрый вы народ, алтайцы…

Арсения кольнуло слово «алтаец». Что это, случайность или же Сергей знает его кличку?

— Я не алтаец. Я кумандинец.

— Так ведь сам же говорил, что с Алтая, — похоже, искренне не понял Сергей.

— Есть разница. На Алтае, как и везде, живут разные национальности. Основная из них — алтайцы. Но есть и немало других, в том числе и русские кержаки-староверы. А мы, кумандинцы, такая же национальность, как и алтайцы или, скажем,

русские.

— Ишь ты, как у нас непросто. А я думал: алтайцы и есть алтайцы…

— Слово это применить можно как собирательное для всех народов, живущих на Алтае. Но по большому счету это национальность. А вообще у нас даже национальные трения есть с алтайцами.

Тема была исчерпана, разговор угас.

— Так как же, — после неловкой паузы вновь заговорил Сергей, — состоится беседа или нет?

— Сергей, давай-ка конкретнее. А то ты ходишь все вокруг, как коза на привязи. Если у тебя есть что мне сказать, пожалуйста. Ну а я тебе потом тоже расскажу, что сочту нужным.

Сергей долго не отвечал. Потом вздохнул и безнадежно махнул рукой:

— Ладно, будь по-твоему. Коль не хочешь разговора — перебьемся, не гордые.

И решительно придвинул к себе какие-то документы. Арсений этого не ожидал. Он надеялся на другой оборот. И теперь понял, что Сергей его переиграл. Очевидно, у него и впрямь была какая-то информация. В какой мере эти сведения могут быть полезны Алтайцу и, соответственно, Виктору? Может ли Сергей и впрямь сообщить что-то важное? А если нет? Ведь не исключено, что он просто пытается выпытать что-нибудь у Арсения… Как же быть?

Пришлось самому идти на попятную. Продолжая сидеть, Арсений как бы нехотя произнес:

— Могу заверить тебя в одном: от моего присутствия здесь вашей фирме никакого ущерба не будет. Сообщаю тебе это на случай, если ты во мне видишь шпиона конкурентов.

— Я не об этом. В этом сомнения нету. Во всяком случае, у меня. Не настолько мы «крутые», чтобы так тратиться на выяснение наших секретов. В конце концов, Виктор представил тебя — и этого достаточно, — не поднимая головы, буркнул Сергей.

— Тогда о чем ты? — настаивал Арсений. — Что во мне тебе не нравится? Моя физиономия?

Сергей рывком отодвинул от себя пачку бумаг, от чего они рассыпались неровным веером.

— Причем тут твоя физиономия? Будь ты негром, малайцем или жителем островов Тринидад и Тобаго — мне до фени. Мне не нравится все, чего я не понимаю. Я не могу понять твоего поведения и потому оно мне не нравится. Особенно когда в фирме черт те что творится…

— А что у вас такое особенное творится? — встрепенулся Арсений.

Раздосадованный тем, что проговорился, Сергей еще больше разозлился.

— Не твое дело! Только я бы предпочел, чтобы ты побыстрее убыл на свой Алтай…

— А вот это уже не твое дело. Я туда уеду только когда мне это потребуется!

Они замолчали, зло глядя друг на друга. Потом Арсений расслабился, сообразил, что так дело не решить. Ссориться ни с кем он не хотел.

— Ты не ори на меня, я тоже ведь кричать умею, — примирительно произнес Алтаец. — Толком объясни, что тебя настораживает…