Вороны любят падаль
Шрифт:
– До крови, сука! – прошипел за спиной Леха Мураш.
Лех обернулся. Мураш потрясенно рассматривал укушенную руку. На месте укуса перчатка топорщилась лохмотьями. Под резиной краснели кровавые пузыри.
– Кровищи из тебя, как из недорезанного поросенка! – недовольно сказал Лех. – Замотай чем-нибудь. И надо кончать с этими…
Он наклонился над женщиной. Она еще не пришла в сознание. Лех сел на диван и выпотрошил сумочку Чекановой. Он нашел там документы, немного денег, телефон, и банковскую карту. Убедившись, что ошибки нет и женщина – та самая, которая им нужна, Лех удовлетворенно кивнул и швырнул сумочку на
– Давай его в ванную! – скомандовал он, поднимаясь.
Мураш кивнул и сгреб за плечи Крутова.
– Что? Куда? Я не хочу! – запричитал он. – Вы же обещали!
Мураш ударил его под ложечку и потащил в ванную комнату, точно куль с грязным бельем. Через минуту там раздался грохот, точно в дом врезался грузовик, набитый под завязку стеклом, но тут же все стихло. Лех поморщился. Хорошо, что отдельный дом. В многоквартирном они давно бы уже привлекли к себе внимание. Мураш незаменим и безотказен, но действует как слон в посудной лавке. За ним постоянно надо приглядывать.
Чеканова застонала и попыталась приподняться на локтях. Она озиралась по сторонам, силясь сообразить, что происходит. Разбитое в кровь лицо выглядело отталкивающе, взгляд был мутным. Теперь Лех вдобавок разглядел, что женщина далеко не молода. Жалости к ней он не испытывал, скорее глухое раздражение, вызванное необходимостью выполнять грязную работу. Она бы очень помогла Леху, если бы сама отдала богу душу.
Но Чеканова изо всех сил цеплялась за жизнь. Едва осознав, где находится, она принялась визжать, как визжит погибающее животное. Лех вздрогнул и поспешно ударил женщину ножом. Он метил в печень и вогнал лезвие по самую рукоятку, повернув его затем на пол-оборота. Визг оборвался. Чеканова побелела и ткнулась лицом в ковер. Лех для верности ткнул ножом еще раз, а потом поискал пульс на вытянувшейся бессильно шее. Сердце не билось. Все было кончено.
Мураш поспешно рылся в ящиках, обшаривал карманы пиджаков.
– Да у него ни хрена нет, Лех! – пожаловался он. – Мобила, да пять кусков денег! Пяти даже не набирается. Это что такое? Двоих завалили, а навара никакого. Может, у него здесь сейф где есть? Поищем?
– Некогда, – мотнул головой Лех. – Валить надо. Ты, кстати, мобилу его сюда давай, она тебе ни к чему. А что бабок не срубили, так на то воля божья.
Мураш с сожалением вернул мобильник, но спорить не стал. Он не сказал Леху, что прихватил еще золотые часы хозяина и пару банковских карт. Он был уверен, что Лех положит глаз и на это, а оставаться ни с чем не хотелось.
– Ну, все! – скомандовал Лех. – Уходим.
Погасив свет в доме, они осторожно выбрались на улицу. Никем не замеченные, сели в машину и поехали. По дороге выкинули ножи. Машину загнали в темный двор на окраине города и бросили там. Резиновые перчатки швырнули в канаву.
– Теперь расходимся, – распорядился Лех. – Ты меня не видел, я тебя не знаю. Нужно переждать маленько, прикинуть, что к чему. Через несколько дней я тебя найду. Ты пока заглохни. Чтобы никто тебя не видел. Если вдруг будут спрашивать, чем занимался в этот день, говори, бухал без просыпу. Со мной не был, понял? Хоть мать родная спросит – не видел, говори,
– Да лучше бы и не было, – буркнул Мураш. – Меньше чем за пять косых живую душу загубил. Честно тебе скажу, Лех, если бы не ты, я бы на такое фуфло никогда не подписался.
– Я предупреждал, что здесь не бабки главное, – сурово сказал Лех. – Тебе все зачтется, Мураш. Только не дергайся пока, ладно?
– Я к Вальке завалюсь на пару недель, – пообещал Мураш. – Она всегда прикроет. Могила. Водяры наберу и даже из дома выходить не буду. После таких дел отпуск положен.
– Годится. Иди в отпуск, – согласился Лех. – Я тебя найду.
Он повернулся, зашагал прочь и быстро растворился в ночной тьме.
До своего логова ему пришлось пройти не больше пяти кварталов. В этом районе почти не светили фонари, асфальт мостовых был покрыт огромными выбоинами, а дома все были старые, покосившиеся, обшитые серым растрескавшимся тесом. Здесь Лех снимал комнату у одной полуслепой старухи, которая сама большей частью жила у своей пьющей дочери в другом районе, а домой заявлялась, только чтобы получить с Леха плату за квартиру. Брала она за жилье недорого, но за деньгами приходила часто, потому что полученное сразу же пропивала. Лех не жаловался, его устраивало такое положение дел. Он жил один, в спокойной обстановке, и при малейшей опасности мог уйти через забор. О появлении в районе чужаков немедленно оповещал разноголосый собачий лай. Собак держали едва ли не в каждом дворе.
Вот и сейчас из темноты доносился настойчивый лай. Лех насторожился, увидев возле дома тень человека.
– Кто здесь? – мрачно поинтересовался он.
Человек выступил вперед, сказал совсем тихо:
– Не трынди! Это я. Мне же известно, где ты живешь. Решил лично убедиться, что ты меня не подвел.
– Все как договаривались, гражданин начальник. Завалить пришлось двоих. Вот их ксивы и трубы, как просили.
В темноте вспыхнул луч фонарика. Майор Жмыхов быстро просмотрел переданные ему документы, проверил контакты в телефонах.
– Нормально, – сдержанно сказал он. – Значит, у Крутова все происходило? Через него выманил Чеканову? Уверен, что не напортачил?
– Обижаете, господин майор, – устало ответил Лех. – Речь о жизни и смерти идет. Тут все по-серьезному.
– Ограбление инсценировал?
– Не без этого… Взял кое-что, вещи раскидал, ящики, там… Да брать-то почти нечего было…
– Ладно, в следующий раз возьмешь, – сказал майор и возвратил Леху документы и телефоны погибших. – Мне это больше ни к чему. Ты уничтожь все, а то улики ведь… Ты один работал?
– В таких делах без помощников лучше, – равнодушно сказал Лех. – Так я пойду? На грудь приму, а то хреново что-то, майор!
– Мне не легче, – буркнул Андрей. – Ступай, конечно. Улики, смотри, не оброни!
Лех отпер калитку, пересек маленький дворик, вошел в темный, с низкими потолками дом и запер дверь. На кухне зажег тусклую лампочку, свет которой обнажил убогую обстановку и пожелтевший от времени холодильник, собранный, наверное, еще в тот год, когда в космос запустили Гагарина, однако до сих пор работающий, и достал из него запотевшую бутылку водки. Швырнув на стол улики, Лех налил себе полный стакан и залпом выпил, закрыв глаза. Только когда в голове зашумело, снова полез в холодильник – закусить.