Ворошилов

Кардашов Владислав Иванович

В начале января отработка наступательной операции продолжалась. Военные советы 2-й ударной и 67-й армий на совместном совещании обсудили все вопросы взаимодействия.

Рано утром 10 января на Волховский фронт прибыл Жуков. В вагоне Ворошилова состоялось последнее совещание перед операцией, были внесены последние коррективы. Затем Ворошилов и Говоров уехали в 67-ю армию; Жуков остался на Волховском фронте.

На КП 67-й армии в этот день Ворошилов заслушал доклады о готовности к выступлению командиров дивизий, которым предстояло в первом эшелоне атаковать врага, С. Н. Борщева, А. А. Краснова, Н. П. Симоняка, В. А. Трубачева. Все, казалось, было готово.

— Надеюсь, все будет в порядке, — сказал маршал, прощаясь с комдивами, — я еще навещу вас.

В ночь на И января

дивизии вышли на исходный рубеж, и Ворошилов в этот день объехал их. К вечеру он прибыл в 268-ю дивизию, откуда только что уехал Говоров. Настроение маршала было хорошим — все увиденное за день способствовало тому. Неудачи быть не должно!

Вновь маршал побывал в 942-м полку и, встретив старшего лейтенанта Зуйкова, спросил:

— Помнишь ли свое обещание?

— Помню, товарищ маршал, и свое слово сдержу!

— Я в это верю. — Ворошилов обнял Зуйкова и, повернувшись к Борщеву, добавил: — Стыдно будет не победить с такими ребятами!

В ночь на 12 января войска изготовились. Волновались все: вдруг противник что-нибудь узнал и ждет наступления! Утро выдалось ясным и морозным — 23 градуса ниже нуля. В 9.30 земля вздрогнула, противоположный берег Невы вздыбился и исчез — сплошные разрывы скрыли его. Наблюдая за началом артподготовки, Ворошилов ликовал: мощь советского оружия, ради которой он жил и работал уже четверть века, была налицо. Такая концентрация артиллерии была до тех пор невиданной. В полосе 67-й армии удалось сосредоточить 1873 орудия и миномета калибра 76 миллиметров и крупнее, что составило среднюю плотность в 144 ствола на километр фронта, вдвое больше, чем во время наступления под Сталинградом. А на востоке в полутора десятках километров перед фронтом 2-й ударной армии эта плотность была еще большей — до 180 орудий и минометов на километр.

Два часа двадцать минут долбили оборону врага артиллеристы Ленинградского фронта. В 11.45 огонь, казалось, достиг наивысшей силы. Затем последовал огневой налет гвардейских минометов, и на лед Невы, от Шлиссельбурга до Московской Дубровки, ринулись советские войска. Дивизия Симоняка начала атаку под музыку духового оркестра: сквозь шум боя надо льдом разнеслись звуки «Интернационала».

Наибольшего успеха в первый день достигли части 136-й дивизии. Отлично действовала и 268-я дивизия [47] . На Волховском фронте также удалось прорвать оборону врага. Но гитлеровцы упорно оборонялись и в этот, и в последующие дни. Командование 18-й фашистской армии срочно перебросило подкрепления, начались контратаки. К исходу 14 января между войсками Ленинградского и Волховского фронтов оставался лишь перешеек в 1,5–2 километра шириной, но пройти эти два километра было очень трудно. Вражеские части, оборонявшиеся к северу в районе Шлиссельбурга и у побережья Ладожского озеpa, могли спастись, только отойдя через этот перешеек, и немецкие солдаты получили приказ любыми средствами удержать его. Дважды части 136-й дивизии врывались с запада в Рабочий поселок № 5, но закрепиться не могли. Три раза в течение ночи 16 января с востока штурмовали поселок полки 18-й дивизии, но успеха не имели. И лишь 18 января наши войска соединились. Блокада Ленинграда была прорвана.

47

Сергей Георгиевич Зуйков сдержал данное маршалу слово: его батальон первым пересек Неву и, продвигаясь вперед, достиг рощи «Тигр». Когда же 13 января гитлеровцы стали контратаковать, батальон не дрогнул и отбил их натиск. Комбат погиб, и тело его долго не могли найти. Старший лейтенант был изрешечен пулями до неузнаваемости, вокруг него валялось 14 вражеских трупов…

Ворошилов поехал посмотреть Шлиссельбург. Город горел — во второй раз за последние полтора года. На колокольне реяло Красное знамя. Развалины домов, вражеские трупы на потемневшем от гари снегу — и пустота. Жителей в этом старом русском городе осталось всего около двух с половиной сотен, остальных оккупанты либо угнали, либо убили. Картина была страшной, но в последующие два года Ворошилову

много раз пришлось наблюдать подобное…

Враг был еще недалеко, его артиллерия могла обстреливать город. В районе Синявинских болот кипел бой. Ворошилов поехал на Волховский фронт. Встретившись с Жуковым, он поздравил его с успехом и одновременно с присвоением высокого звания Маршала Советского Союза. 20 января они вдвоем возвратились в Ленинград.

Защитники героического города ликовали. Ворошилова и Жукова, участников трагических событий осени 1941 года, поразило то, что во время многочисленных встреч никто из ленинградцев не жаловался на лишения и утраты, пережитые с тех пор. Теперь, после прорыва блокады, мысли ленинградцев имели одно направление — окончательно разгромить врага.

Тем временем бои в районе Синявинских болот продолжались. Наши войска пытались расширить пробитый коридор, но фашистское командование бросило сюда все резервы и сумело удержать позиции. Не принесло успеха и предпринятое с 10 февраля 1943 года наступление обоих фронтов в направлении Мги.

Вместе с Мерецковым Ворошилов находился на КП одной из дивизий 54-й армии, вклинившейся в расположение противника. Забрались достаточно далеко: маршал, как всегда, хотел дойти до передовой. Внезапно КП оказался окруженным вражескими автоматчиками. Следовало бы пробиваться в тыл, но Мерецков боялся за безопасность представителя Ставки. Пришлось занять круговую оборону, а тем временем комфронта связался с командованием 7-й гвардейской танковой бригады и велел немедленно выслать помощь.

В цепь обороняющихся легли и связисты, и автоматчики охраны, но помощь пришла вовремя. Т-34 отбросили врагов, и немного погодя командир танкового взвода, войдя в блиндаж, докладывал:

— Товарищ генерал армии! Ваше приказание выполнено, автоматчики врага отброшены.

Вглядевшись в него попристальнее (танкист был весь в копоти), Ворошилов ахнул:

— Кирилл Афанасьевич, это же твой сын!

Сына Мерецкова — Владимира — он видел только раз до войны. Командующий фронтом, обрадованный встречей и взволнованный ее необычностью, больше всего, однако, был доволен тем, что опасность для маршала миновала…

Всю зиму 1942/43 года на советско-германском фронте шли упорные бои, гитлеровские войска несли поражения и вынуждены были отступать. На дорогах, полях, в населенных пунктах они оставляли свою хваленую технику: тысячи и десятки тысяч автомашин, тракторов, орудий, танков, не говоря уж о «мелочах» — автоматах, пулеметах. От этого металлического хлама надо было очистить нашу землю, учесть захваченные в целости орудия, машины, танки, боеприпасы, продовольствие, а что нельзя было использовать — отправить в переплавку как металлолом. Для этого при ГКО был создан специальный трофейный комитет, куда вошли Н. М. Шверник, А. В. Хрулев, Н. Д. Яковлев. С 25 мая 1943 года работу комитета возглавил Ворошилов.

Красная Армия продолжала громить врага, и союзники фашистской Германии стали подумывать о том, как бы побыстрее покинуть блок агрессоров. Пожалуй, первыми реально забеспокоились правители Финляндии. На них большое впечатление произвели уничтожение группировки Паулюса под Сталинградом и операция по прорыву блокады Ленинграда: что, если эти тысячи советских орудий в ближайшее время начнут громить финские укрепления на Карельском перешейке? Уже в феврале 1943 года правители Финляндии начали поиски сепаратного выхода из войны. Они пытались нащупать дипломатические пути к правительствам США и Англии. К Советскому Союзу они не желали обращаться, так как не хотели признать советско-финляндской границы 1940 года.

Начали дипломатический зондаж и правительства Румынии и Венгрии. Поэтому в сентябре 1943 года при Наркомате иностранных дел СССР создается Комиссия по вопросам перемирия, в которую были включены М. Р. Галактионов, А. А. Игнатьев, И. М. Майский, В. П. Потемкин, Б. М. Шапошников Возглавил комиссию Ворошилов, и она немало способствовала выработке советских условий мирного урегулирования. Позднее эта комиссия была реорганизована: существовали Комиссия по перемирию с Германией (в старом составе) и Комиссия по перемирию с Финляндией, Венгрией и Румынией. Ворошилов стал председателем и этой комиссии.