Ворошилов
Шрифт:
Каникулы. Лето. Отдыхом от учёбы для Клима стала работа в поле. Он, как прежде, пахал, косил, участвовал в уборке урожая. Обычное, привычное для него дело. Оно не тяготило, наоборот, было в радость.
В сентябре Клим пошёл во второй класс. В 1894 году школу возглавил новый учитель — Семён Мартынович Рыжков. Он имел большую семью: жена, две дочери, сын; с ними ещё жила сестра жены. Человек он был спокойный, волевой, в то же время довольно энергичный.
В «Рассказах о жизни» К. Е. Ворошилов подробно, обстоятельно описывает период обучения в Васильевской школе, возглавляемой Рыжковым. Большое место он отводит образу Семёна Мартыновича, который раньше никогда не проявлял склонности к учительской профессии и, естественно, не готовился стать педагогом. Рыжков мечтал о море, дальних странствиях и потому
В Васильевской школе в полной мере проявилась педагогическая незаурядность Рыжкова. Новый учитель обладал как обширными знаниями, так и исключительным воспитательским талантом. Он поразительно точно выявлял привычки и наклонности каждого ученика и умело выстраивал индивидуальный подход. Как-то сами собой прекратились шалости; школьники безропотно слушались Семёна Мартыновича, внимая каждому его слову.
При Рыжкове школа преобразилась: стала чище, светлее, и дети, хоть и в бедняцкой одежде, выглядели теперь более опрятными, подтянутыми. Тетради, книги уже были не такими потрёпанными, ученики относились к ним бережно. Ворошилов писал, что он был изумлён тем, как Рыжкову удалось добиться этого. Школяры боготворили учителя, крепко привязались к нему. Раньше, бывало, они с нетерпением ожидали звонка, чтобы стремглав бежать из школы, а тут стали задерживаться в классе по своей воле и просили Семёна Мартыновича рассказать, почитать им что-нибудь ещё. У него всегда находилось что-нибудь интересное, он искусно и одновременно доходчиво раскрывал глаза ребятам на окружавший мир, учил видеть в людях хорошие стороны, любить природу.
Из-за занятости Рыжков иногда поручал двум-трём лучшим ученикам по очереди читать вслух подобранные им книги. Это были обычно либо рассказы и повести Гоголя, Тургенева, Льва Толстого, либо стихи Пушкина, Лермонтова или басни Крылова. Чаще других читал книги Клим.
Нынче нам трудно представить, чтобы второклассник в течение длительного времени бегло и громко читал соученикам художественное произведение, например «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя или «Кавказского пленника» Толстого. Возможно ли такое?! Оказывается, да. Вот так добротно учили детей грамоте в конце XIX века в России и Украине в земских школах захолустных сёл и деревень.
Ворошилов на закате своих лет будет благодарить судьбу за то, что ему выпало счастье учиться в Васильевской школе. Здесь у него зародилась любовь к чтению, которую он пронесёт через всю жизнь. В отрочестве, юности и в зрелом возрасте он много читал, и каждую свободную минуту посвящал любимому занятию, что окупалось сторицей, обогащало его...
Когда Семён Мартынович выбирал чтеца, класс дружно кричал:
— Клима! Пусть Клим читает!
Климу было лестно доверие товарищей, и он старался читать, что называется, с толком, с чувством, с расстановкой, подражая Рыжкову. Он нередко брал недочитанную книгу домой и там, в углу, ещё засветло или при керосиновой лампе, с упоением зачитывался той или иной удивительной историей, пока мать не говорила:
— Кончай, хватит, нечего керосин жечь.
Учёба давалась Климу легко. Во втором полугодии он стал единственным круглым отличником в школе. К нему за советами, с просьбами объяснить непонятное обращались многие одноклассники. «Заметив это, Семён Мартынович стал поручать мне не только чтение, но и, если ему надо было куда-нибудь отлучиться, проведение отдельных несложных занятий, — вспоминал позже Климент Ефремович. — Это заставляло меня старательно выполнять домашние задания, твёрдо заучивать грамматические правила, читать дополнительный материал, который я брал в семье учителя. Так возникло у меня чувство ответственности и начали вырабатываться некоторые организаторские навыки» [16] .
16
Ворошилов К. Е. Рассказы о жизни. С. 36.
Всё хорошее, что сформируется в Ворошилове, все лучшие человеческие качества, которые в
Между Рыжковым и Климом Ворошиловым постепенно, несмотря на то что ученик почти втрое был моложе учителя, сложились дружеские отношения.
Климент Ефремович вспоминал: разница в возрасте не помешала их сближению. Он постепенно стал своим в семье Рыжковых. Семён Мартынович давал Ворошилову свои личные книги, которые тот по прочтении относил к нему домой. Завязывались разговоры о прочитанной Климом книге, вспыхивали горячие обсуждения её героев. Велись беседы и об укладе жизни в Российской империи, иногда даже о политической обстановке. Домашние Семёна Мартыновича приглашали Клима заходить к ним ещё. Каждая встреча с этими «культурными людьми», как позже говорил Ворошилов, всё более расширяла его кругозор, открывала перед ним что-то новое.
Рыжков прививал ученикам не только интерес к литературе, но и к искусству, народной культуре. Если он видел, что у кого-либо проявлялись те или иные способности, старался поддержать и развить их. По его инициативе в школе проводились творческие вечера, где практиковались выступления своеобразной художественной самодеятельности. Климент Ефремович спустя годы рассказывал, что на импровизированной сцене ребята выступали с чтением стихов, пением песен, частушек, плясали. Всё это заранее готовилось, и каждый участник таких вечеров старался выступить как можно лучше. Зачастую зрителями самодеятельных выступлений были не только ученики, но и их родители.
По инициативе Семёна Мартыновича был создан школьный хор, в котором состояли почти все ученики; они с увлечением ходили на спевки, разучивали русские и украинские песни. О созданном в школе хоре узнал церковный регент Фома Поляков, человек, страстно любивший народные напевы. Поляков из крепостной крестьянской семьи, был одарён природой необыкновенным слухом, благодаря чему очень рано проявил себя хорошим певцом и музыкантом. Он играл на нескольких инструментах: на балалайке, тальянке [17] , скрипке, фисгармонии и флейте. Барин вовремя узрел редкостные способности у своего крепостного и послал талантливого юношу учиться в Петербург. Там Фома окончил училище церковного пения и после этого стал регентом помещичьего, а затем церковного хора.
17
Тальянка — однорядная гармошка.
Поляков стал регулярно присутствовать на спевках хора. Он отобрал нескольких ребят с хорошими голосами для церковного хора. Был отобран в церковные певчие и Клим Ворошилов. Впоследствии Климент Ефремович скажет, что он никогда не пожалел об этом, потому что Фома Поляков научил мальчишек, в том числе и Клима, понимать музыку.
Фома говорил:
— Наш народ любит песни и сам творит их. Учитесь у народа искусству пения и несите людям всё лучшее, что у вас есть.
«Он сумел так развить наш слух и так поставить наши голоса, что пением нашего церковного хора заслушивались все прихожане, — с благодарностью вспоминал Ворошилов регента. — Нас приглашали на свадьбы и другие торжества, и мы были довольны тем, что приносим радость своим односельчанам» [18] .
18
Ворошилов К. Е. Рассказы о жизни. С. 38.
Участие Васильевских ребят в школьных вечерах и в хоровом пении способствовало их духовному развитию.
Ворошилов характеризует Рыжкова не только как блестящего преподавателя и воспитателя, но и как подлинного организатора народного просвещения. Особенно ярко проявились его организаторские способности, когда у станции Юрьевка и села Васильевки началось строительство крупного металлургического завода Донецко-Юрьевского металлургического общества (ДЮМО). Вблизи этих мест открылись огромные каменоломни, и сюда съезжались для перевозки камня сотни крестьян с подводами. Однако на эти работы принимались лишь грамотные крестьяне, потому что надо было учитывать объём перевезённого камня и расписываться на каких-то бумагах. У людей появилась потребность в грамоте, и они буквально повалили в школу.